Да, сам Высоцкий, как и любой нормальный русский мужик, ругался матом. Но не беспорядочно, не абы как! Судя по всему, писатель взял эти слова из разговоров Высоцкого с Вадимом Ивановичем Тумановым, хранящихся у того на пленках. Или со слов кого-то из друзей поэта. Не сам же придумал… Не секрет, что Туманов иногда дает послушать пленки гостям. Без записи, разумеется. Очевидцы-слушатели рассказывают, что хозяин записей не позволяет перезаписывать-распространять эти разговоры как раз из-за мата, которого там в достатке. Теперь вот некоторые куски из тех записей можно услышать и в Интернете. «Виной» тому все те же пронырливые «веды», которые, будучи в гостях у Туманова, тайком записали кое-какие фрагменты. С диктофоном под кроватями, конечно, не сидели, а так — легкий обман. Как бы благое дело…
Но вот что вспоминает любимая женщина Высоцкого Ирина Шалаева, (запись высоцковеда Льва Черняка):
«Он матерился, но в его устах было настолько… Некоторые могут обматерить, и тошнит от этого, а у некоторых это очень гармонично получается. И поэтому его мат не вызывал отвращения. И потом это было всегда к месту и с юмором было. Ну, если, может быть, пьяный когда был уже в стельку — тогда другое дело. И то я этого не помню. Я сама матершинница была всю жизнь. А кто сказал такую глупость, что он матершинник был страшный?»
Следует все же учитывать, в какое время общались Шалаева с Высоцким. И потом, ругаться при любимой женщине…
Но вернемся все же к «биографическому» опусу господина Новикова.
При чтении его текстов иногда складывалось впечатление, что автор путается в придуманных им самим «голосах». Раздвоение личности происходит буквально на каждом шагу. Сложно приноровиться к такой искусственно созданной стилистической путанице.
Какой тут унисон с героем? Сумбур… Где она — реальность, где авторские фантазии?.. Разобрать сложно.
Ну что ж, рОман так рОман. По словам писателя, «прием непривычный, даже дерзкий». Вот за эту самую «дерзскость» Новиков постоянно оказывается бит так называемыми «интернет-высоцковедами». Следует все же оговориться, что, в отличие от самопальных и занудных «высоцковедческих» псевдобиографий, и книга Владимира Новикова, и достойные издания Валерия Перевозчикова написаны живым литературным языком без навязчиво-заумных компиляций. Поэтому вызывают интерес и эмоции, и пользуются спросом, и переиздаются вполне приличными для такого формата тиражами. Кстати, некоторые «высоцковеды» настолько привыкли к справкам и цифирям, что даже не понимают, что такое книги, написанные живым литературным языком? А что им понимать, если свои одиозные фактологические компиляции они, не стесняясь, называют «повестями». Даже не вникая в значение этого слова.
Переиздается рОман Новикова уже в седьмой раз. Как говорится, на здоровье. Но в каждое новое издание вносятся поправки, связанные с новыми фактами биографии ВВ. Уж не в этом ли причина «соавторства» Новикова с Высоцким? А если по-серьезному, что с такой формы, как рОман, возьмешь? Вроде и пишется в рамках серьезной биографической серии, а все ж не чистая документалка, не научная работа. Жанр такого произведения определить довольно сложно. А исправить, подправить факты, художественные излишества можно и в следующем издании. И так до бесконечности… Но забавнее всего прочитать в предисловии этой книги такие строки:
«А самой главной тайной оставалась внутренняя жизнь Высоцкого, его творческая рефлексия, то глубоко интимное „чувство пути“, которое, согласно Блоку, отличает истинного художника. Предстояло реконструировать, воссоздать внутренний мир Высоцкого как человека и художника, что невозможно сделать в рамках строгой научности». При этом автор ставил себе еще одну задачу: «понять то, что осталось скрыто даже от близких Высоцкому людей». «Из этой биографии читатель узнает новые подробности о жизни этой мятущейся души, ее взлетах и падениях, страстях и недугах». Ни больше ни меньше.
Позже до меня дошло, что уход от реализма значительно облегчает задачу писателя: можно, к примеру, не называть вещи своими именами, выражаться заумно-образно, абстрактно философствовать и неопределенно размышлять. При этом все время как бы быть в теме. Пользуясь яркими выражениями, тем не менее художественно сглаживать острые углы, не наживая себе недоброжелателей.
«С наследниками героя проблем не возникало. Центр-музей Высоцкого оказывал мне содействие, а его директор Никита Высоцкий даже призывал меня не жертвовать правдой во имя ложной вежливости». Так, прикрываясь крутой музейной вывеской, господин Новиков уходит от правды-ответственности. И когда такое произведение называют «наиболее полной и объективной биографией Высоцкого», просто оторопь берет. Ведь книга, фактически имеющая статус официальной биографии поэта, — лишь вполне комплементарно написанная беллетризованная история его жизни.