— Наконец то вы с нами и мы тоже вступим в бой! Мои парни уже устали сидеть без дела, они просто рвутся отплатить за все этим жабам…
— Даже, не думай об этом, Слободан, — прервал его полковник. — Теперь ты будешь сидеть еще тише, чем раньше. Даже если ящеры будут ходить по твоим яйцам, ты и тогда не пикнешь.
— Но, почему, полковник? — поразился капитан.
— Потому, что тут у тебя женщины и дети. Если начнется штурм, отсюда не уйдет никто. У них есть бомбы объемного взрыва, и мне пока непонятно одно — почему они их больше не применяют.
Молодой капитан был разочарован. В это время брезентовый полог откинулся, и вошла молодая женщина с тазом, и кувшином в руках. Пока полковник, раздевшись по пояс, умывался, она лила ему на руки воду. А он все поглядывал на это красивое, спокойное лицо.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Мила, Мила Антанович, — ответила она.
— Ты замужем?
— Я вдова. Мой муж погиб два года назад, в Косово. Его убили албанцы.
— Сочувствую, — пробормотал он.
Когда женщина ушла, полковник кивнул головой в сторону занавески, и спросил:
— Ты с ними за спиной хочешь воевать, Слободан? Не получится. Я сейчас усну, а потом поговорим.
Зорич откинулся на лежанку, и уснул мгновенно, как никогда прежде.
Глава 15
Спустя несколько дней после нападения инопланетян население подземного города в бывшем армейском холодильнике увеличилось до пяти тысяч человек. Сюда начали стекаться люди, оставшиеся в живых не только с Североморска, но и соседних с ним военных городков: Гаджиево, Веденеево и других военно-морских баз Северного морского флота. Благо на этой базе было всё: оружие, продукты, обмундирование. Почти всех новичков переодели в более комфортную в таких условиях военную форму, кормили строго по частям, и жадно расспрашивали всех вновь пришедших о новостях. Так пошли рассказы о том, зачем нужны инопланетянам люди.
— Я сам это видел, сам! — Возбуждённо рассказывал усатый мужчина в рваном кители капитан-лейтенанта. Он так жадно курил «Приму», будто от этого зависела его жизнь. — Я как раз спустился в подвал с нашим завхозом, тут нас и накрыли. Рванул склад с боеприпасами, ракеты средней дальности. Наше здание сложилось как из домино. Михалычу балка на голову упала. А я цел, только щеку поцарапал. Выбрался из этих руин на третий день, смотрю — а эти сволочи мясо на костре жарят. Я пригляделся — а это они руки, ноги человеческие насадили на арматуру, и шарят их. А рядом головы лежат.
— Какие они вообще-то, эти инопланетяне? — нетерпеливо задал вопрос кто-то из собравшейся толпы.
Капитан-лейтенант докурил до «фабрики», аккуратно затушил бычок, и вытащил новую сигарету.
— Пять дней без курева, — пояснил он. — Жрать уже не хотел, а курить, прямо умирал. А твари эти… Эх, и здоровые! Ростом метра три, все в чёрном. Балахоны такие, в таких всегда смерть рисуют. Но, видно мёрзнут они сильно. Натянули сверху наши полушубки, валенки где-то раздобыли, шапки разрезали, но натянули на башки свои. Не нравится им наш холод.
— Как же ты выбрался оттуда?
— Два дня сидел там, пошевелиться боялся. Думал — околею. Температура то минусовая была. Но, потом прилетели эти штуки, ромбы, забрали всех, и улетели. Вышел на улицу — город пустой. Куда все девались? Пошёл людей искать. Оказалось, рядом все были, в доках. Набили один из цехов под самую крышу нашими мужиками, бабами, детьми, заморозили. Сверху пленка такая, как пластмасса, только толстая. Я думал, с ума сойду от такой картины. Рыдал там, как пацан. Вот, всё думаю, не там ли жена моя, дети. Дом то пустой стоит. Где она — не знаю. Толи под пленкой, толи сбежала из города, успела. Прошёлся я по городу, собрал, кого нашёл, и вон из города, сюда вот пришел. Как чувствовал, что есть место, где можно будет укрыться.
Самым старшим по званию в этой разношерстной компании оказался капитан первого ранга Фатахов, Фазиль Ренатович. Командир атомной подводной лодки «Екатеринбург» находился на отдыхе, и возвращался домой после положенного отдыха. Поезд его подходил к Мурманску, когда по тепловозу был нанесён удар одним из ромбов. Состав полетел под откос. Фатахов выбрался из разрушенного вагона, похоронил жену, сына, и ещё двадцать погибших. После многодневных скитаний моряк оказался в Холодильнике, так окрестили своё убежище его обитатели. Как-то незаметно он стал настоящим командиром в этом странном сборище в основном штатских людей.
— Что в эфире? — спросил он, заходя в бывшую каптёрку старшины, ставшую к этому времени настоящим штабом. Из основного состава тут сейчас были старшина Самойлов, да прапорщик Сидоров. Остальные прибились к ним уже позже. Нашёлся среди них и классный радист, Кларин, из штатских. Он был спортсменом, коротковолновиком. Ну а рацию они позаимствовали из своих обширных военных запасов.
— Ничего, — ответил Кларин. — Вторые сутки полное молчание. Если первое время кто-то ещё пытался связаться, то теперь — никого нет.
— Значит и нам не стоит выходить в эфир, — пришёл к выводу Фазиль. — Запеленговать любую рацию — дело плёвое. Это умели делать ещё с первой мировой войны. Что у нас там с погодой?
— Пока циклон, — сказал вернувшийся с воли Сидоров. Это было заметно по воротнику его тулупа, покрытого снегом. — Который день уже метет, все сроки прошли. Обещали на три дня, а тут завернуло уже на неделю с лишнем. Эх, и метёт!
Капитан довольно кивнул головой.
— Это нам на руку. Вы заметили, что в непогоду они почти не летают?
Сидоров согласился.
— Это заметно. Но что делать, когда снег сойдёт? Не думаю, что они нас оставят в покое.
— Маскироваться надо. Сети нашли?
Мичман кивнул головой.
— Много?
— Ими можно укутать всю сопку.
— Это хорошо. Нам надо скрыть выход тепла от полевой кухни, и сам вход в сопку. Что с оружием?
— Всего полно. Новиков притащил откуда-то с разбитой базы ПВО три "Стрелы".
— Это хорошо, только будет ли она работать по этим ромбам?
— Это вряд ли, — ответил Ветров. — Не видят они их ромбы. Нет у них теплового следа.
— Как с провиантом? Что показал учёт?
На это ответил специалист по вопросам питания, капитан второго ранга.
— С таким составом запасов и на такое количество людей хватит лет на двадцать. Если экономить — на все тридцать.
— Если только нужда экономить то? — спросил Ветров. — В таком положении нам не светит ничего. Со временем зажмут они нас тут как крыс, и всё. Сами пойдем на корм. Так что, давайте хоть пожрем перед смертью вволю.
— Не надо быть таким пессимистом, — предложил подводник, — жизнь ещё может по всякому повернуться.
В это время разговор офицеров прервал радист: — Есть, есть какая то рация!
— На каких частотах?
— Коротких. Слабо только.
Кларин прибавил звук, и, сквозь треск эфира они услышали слабый голос, говоривший что-то на английском языке.
— Что он там говорит? — спросил нетерпеливо Симонов. Радист начал переводить.
— Что-то вроде: "Свободная Америка сражается… уничтожено пятьсот ящеров…"
— Вот! Могут же люди! — восхитился Ветров. — Это где?
Радист напрягся.
— Америка, Лос-Анджелес.
Глава 16
Первым это почувствовал Славко Бойнич. Он сидел за столом в штабной пещере крайним, и когда он начал дергаться, и осматриваться по сторонам, то на это сначала никто не обратил внимание. Лишь через минуту все заметили странное поведение человека со шрамом на лице.
— Ты, чего, Славко? — спросил он.
— Я чего-то не пойму, — пробормотал тот, вынимая из кобуры пистолет. Теперь обеспокоились все.
— В чем дело, Славко? — спросил Зорич, рассматривая своего ветерана, растерянно оглядывающегося по сторонам. У полковника даже мелькнуло опасение, что его старый друг сошел с ума. Это было тем более страшно, потому что сейчас, за столом собрались только командиры, десять человек самых близких к нему людей.
— Я что-то почувствовал, словно кто-то прошел мимо меня, — сказал Славко.
— Тебе показалось, — постарался успокоить его Слободан Мирич.
— Нет, это точно было, — настаивал Славко.