После недолгого совещания дядина лодка взяла на буксир лодку Абдуллы. Бойцы в первой лодке перебрались на корму, чтобы нос задрался выше уровня воды. На малой скорости покалеченные суденышки направились в обратный путь.
Но на этом их злоключения не кончились. Нападение, видимо, засекли с воздуха, и через час ковыляющие по волнам лодки настиг патрульный ракетный катер. Он буквально оглушил сомалийцев своей сиреной и через мегафон дал команду застопорить ход.
Абдулла страшно перепугался, но дядя Али вел себя совершенно спокойно. Не вызывающе, но с достоинством. На вопрос племянника, что теперь будет, он коротко бросил:
– Ничего не будет. Флаг видишь? Это голландцы.
Почему не надо бояться голландцев, Абдулла понял позже. Оружие, конечно, пришлось утопить. Пленных подняли на борт ракетного катера и приказали рассесться на палубе. Дядя Али подал пример, остальные поступили так же.
– Запомните, меня зовут Мохаммед, – предупредил подчиненных Наход Али. – Я простой рыбак. Хозяин лодок погиб, утонул в море. И поменьше болтайте. Мы все рыбаки, на нас напали пираты.
Этой версии они и придерживались. Голландцы через переводчика записали их показания. Задержанные в показаниях путались, но твердо стояли на своем – они рыбаки. Их обстреляли пираты. Задержавшие их почему-то забыли спросить, где у рыбаков сети или хотя бы удочки. Они посовещались и решили передать пленников ближайшим властям. Ближе всего оказались власти Сомали.
Ракетный катер стремительно рассекал реданом морские волны. Дядя Али грыз галету из голландского сухого пайка и учил племянника:
– Голландцы хорошие. Канадцы тоже хорошие. Глупые, но хорошие. По их законам, если мы захватили и ограбили не их корабль, то нас судить нельзя. Хорошие законы, и люди хорошие.
– А кто плохие? – со всей серьезностью расспрашивал Абдулла.
– Американцы, евреи и русские. Этим лучше не попадаться. Звери. Я покажу тебе, как выглядят их флаги.
Абдулла задумчиво почесал затылок.
– А почему у тебя дома лежат разные русские вещи?
Дядя Али расплылся в ухмылке.
– Когда-то, очень давно, русские были нашими друзьями. Мы много им помогали, а когда мы стали воевать с эфиопами, русские нас предали. И теперь, когда они нас ловят, нарочно устраивают опознание. Приводят каких-то людей и говорят, что они были у нас заложниками. И те нас опознают как пиратов. А потом раз – и в Сибирь. В ГУЛАГ.
– Получается, что мы этих людей не захватывали? – уточнил Абдулла.
Он был сильно возмущен коварством русских и их несправедливостью.
Дядя Али в ответ только плечами пожал:
– Может, захватывали, а может, и не захватывали. Может, этих, а может, других. Откуда нам знать? Ведь для нас все беложопые на одно лицо.
Голландцы отвезли захваченных «рыбаков» в Могадишо и сдали сомалийским властям. В последнее время те проявляли большую озабоченность проблемой пиратства и приглашали к сотрудничеству все мировое сообщество.
– Нас не посадят? – с беспокойством спросил Абдулла дядю Али.
В этот момент их сводили по трапу на берег, где уже ждал полицейский автобус.
Дядя Али поглядел на племянника как на идиота.
– А как ты думаешь, куда идет треть от нашей добычи? Или ты считал, что я просто кладу ее в карман, а вам говорю, что это для властей? Нет, мой мальчик. Эти люди живут на наши деньги. Я другого боюсь. Чтобы они не подняли ставки.
Разбирательство не заняло много времени. Чиновник выбросил составленный голландским офицером протокол и вывел задержанных через заднюю дверь здания. На прощание он придержал Находа Али.
– Знаешь, кто отдал приказ расстрелять лодку Белого Гассана? Американский генерал Хусейн Мухаммед Фарах. Сын нашего дорогого Мохаммеда Айдида. Сейчас подъедет грузовик, вас отвезут домой.
За всю дорогу до дома потрясенный дядя Али не произнес ни слова. Вернувшись, он первым делом прошел в кабинет, взял кассету с фильмом «Падение «Черного Ястреба» и швырнул в камин. Следом туда же полетела фотография генерала Айдида.
Беглый российский олигарх Борис Октябринович Гореславский бороздил воды Индийского океана на своей стометровой яхте «Кристина». Она когда-то принадлежала знаменитому миллиардеру Аристотелю Онассису. Яхта, по нынешним временам, не отличалась ни размерами, ни наворотами. Но Борис Октябринович не гнался за показной роскошью. Он предпочитал подлинные ценности.
Гореславский коротал время плавания в отделанной красным деревом бильярдной. Впрочем, шары катал один хозяин. Его собеседником был смуглый красавец господин Шариф. Сложив руки в позе задумчивого величия, он внимательно слушал то, что ему говорил Гореславский.
– Еще немного усилий, и мы сможем парализовать движение танкеров через Суэцкий канал. В первую очередь – танкеров Саудовской Аравии. В этом заинтересованы и вы, и мы.
Шариф нахмурил брови:
– Я не все понимаю…
– А разве это так уж необходимо? – удивленно приподнял брови Борис Октябринович. – Ты, конечно, имеешь в виду «Дайану»?
– Да. Это же ваше судно. Почему вы хотите, чтобы его захватили пираты?
Бывший олигарх пожал плечами:
– Ну, во-первых, оно застраховано, причем вместе с грузом…
– Но ведь и страховая сеть принадлежит вам!
– Во-вторых, главное – не судно, а оружие, которое на него погружено. Оно должно быть доставлено твоим друзьям. Они за него уже заплатили, и им не терпится пустить его в дело. Но проблема в том, что такие штучки, как, например, «Стингеры», – номерные. И не только они. И когда твои друзья начнут их применять, то отследить всю цепочку не составит труда. А я не собираюсь попасть в тюрьму за нелегальную торговлю оружием. И не хочу иметь неприятностей с легальными покупателями груза, а ведь они тоже захотят его получить. Мои партнеры хотят огласки еще меньше. Поэтому пираты будут тем банком, который «отмоет» нашу сделку. А пара миллионов долларов выкупа – не убытки, а просто дополнительные накладные расходы. Довольно скромные. Ты знаешь, что мои доходы от страховки выросли в десять раз? Если бы пиратов не было, их следовало бы выдумать. Вот я их и выдумал. Ты лучше скажи, как твои помощники. Не подведут?
– Не подведут. «Дайану» с ее грузом примут в Кисмайо.
Гореславский на миг задумался:
– Это не то Кисмайо, где недавно изнасиловали тринадцатилетнюю девчонку, а потом по приговору шариатского суда те же насильники ее же и забили камнями?
Шариф принял позу оскорбленного величия:
– Это клевета! Женщине, которую забили камнями, было двадцать лет, и она изменила мужу!
Гореславский посмотрел на него с нескрываемым удивлением, смешанным с презрением.
– Ты серьезно видишь тут разницу? Слушай, Шариф, как можно учиться в Оксфорде и при этом оставаться таким дикарем? Да, в сущности, все вы дикари. И что бы я без вас делал? Кто непосредственно задействован в деле?
Шариф с обиженным видом послушно доложил:
– Один из них – ваш хваленый супермен Глок. Другой – сомалийский пират Али по кличке Наход. За него объявлена награда, и терять ему нечего. Моя помощница – Барака – из старого ваххабитского рода с Сокотры. Ее также разыскивает ФБР. У каждого из них своя команда. Но если вам что-то не нравится, еще не поздно расстаться.
– Нет-нет, все хорошо, – согласился Гореславский. – Тогда товар получите согласно расписанию. И не забывай про бонус. Ядерный чемоданчик специально для тебя и твоих каламитов. Не подумай, что это кейс с ядерной кнопкой, который носят за президентом. Это компактный контейнер с небольшой ядерной бомбой.
Шариф принял позу торжествующего величия:
– У меня для него уже есть применение. Осталось отвезти, положить в нужное место и взорвать в нужный момент.
Борис Октябринович посмотрел на араба с невыразимым снисхождением.
– Знаешь, дорогой Шариф, почему я вам помогаю? Я ведь не мусульманин. Больше того, я вообще не верю ни в каких богов, кроме собственного ума. Я это делаю потому, что вы тоже не мусульмане. Вы – чистого розлива сатанисты. Вы убиваете мусульман чаще, чем всех остальных – христиан, иудеев, буддистов и атеистов, вместе взятых, вы строите на земле царство дьявола, ввергаете людей в ад при жизни. И у вас это неплохо получается. После 11 сентября Агентство национальной безопасности США присвоило вам кличку «каламиты» от слова «кэлэмити» – «беда», «катастрофа». По-русски это звучит как «бедоносцы». Хорошее определение. По-детски наивное, но точное. И страшное. А знаешь, кто его придумал? Я! Мы ведь с вашим шейхом, Усамой бен Саббахом, в одном институте, на одном курсе, в одной группе учились. И жили в общаге в одной комнате. И кто бы тогда мог подумать?.. Столько лет прошло, а название, видишь, прижилось.