Иоланта даже с больной головой после перескока в две сотни верст, хоть и разделенных на три части, была очарована.
– Как здесь красиво!
Тит дал ей очередную дозу средства для скачков:
– Консьержка внизу считает, что здесь живет несколько человек: дядя и его племянники-двойняшки разных полов. Поэтому ее не удивит ничей приход, ни юноши, ни девушки, ни мужчины постарше.
Он выдвинул ящик и вытащил футляры с визитными карточками на имена мистера Руперта Франклина, мистера Артура Франклина и мисс Аделии Франклин.
– Булочная за углом довольно хороша. Закусочная тоже. На площади чуть подальше трижды в неделю работает рынок. У семейства Франклин в «Банке Парижа» есть счет, которого должно хватить на годы.
– Так вот чем ты занимался в Париже, – тихо произнесла донельзя пораженная Иоланта.
– Отчасти.
– Отчасти? А чем еще?
Принц провел их по коридору в другую комнату, с полками вдоль стен и большим письменным столом в центре. На нем лежали вещи, знакомые Иоланте по лаборатории.
– Когда я понял, что твои воспоминания могут никогда не всплыть, то захотел защитить тебя от вреда, наносимого постоянным подавлением памяти. Значит, нужно было найти способ ее вернуть. Я решил воспроизвести защиту, когда-то данную мне. Если кто-нибудь изменит мою память – те, кто имел со мной достаточно долгий физический контакт, все еще способны это сделать, – она восстановится в течение нескольких недель, если не дней. Однако некоторые ингредиенты основы этого зелья нельзя перевозить: они должны быть очень свежими, а от скачков теряют силу. Поэтому пришлось устроить временную лабораторию здесь, в Париже, в ближайшем городе, где нашелся маг-ботаник, способный обеспечить меня нужными травами. Приглядывая подходящее место, я решил, что можно заодно устроить здесь дом, в котором вам удобно будет жить вдвоем, когда вы найдете друг друга.
Учитель Хейвуд низко поклонился. Иоланта ничего не сделала – просто не знала, что делать.
Тит жестом пригласил их к столу:
– Я не рассказывал до сих пор, потому что основа зелья была еще не готова. Не хотел, чтобы ты сочла, будто я пытаюсь облегчить тебе уход из Итона. В смысле... – он пожал плечами, – ты знаешь, что я имею в виду.
Затем принес два стакана и наполнил каждый из них до половины из графина, в котором, по его словам, была морская вода.
– Нужна вода из океана, в который первым ступила ваша нога – полагаю, для вас обоих это Атлантический. Затем вы должны добавить три капли собственной крови и три капли добровольно данной крови кого-нибудь, кто любит вас. Мисс Сибурн, будьте добры, нам бы немного огня.
Иоланта вызвала маленький шарик пламени.
Принц раскрыл перочинный нож, опалил его лезвие и вручил ей. Она выжала по три капли крови в каждый стакан, еще раз пронесла нож через огонь и передала учителю Хейвуду.
Когда тот выжал три капли над собственным стаканом и собирался сделать то же самое над другим, принц его остановил:
– Я хотел бы сам иметь честь для мисс Сибурн.
«Крови кого-нибудь, кто любит вас».
Взгляд учителя на Иоланту был скорее задумчивым, чем удивленным.
После Тит вынул склянку с серым порошком, разделил его поровну между стаканами и перемешивал, пока зелье не стало ярко-золотистым.
У него был вкус солнца и ромашки.
Хейвуд еще раз низко поклонился Титу, который отвел его в следующую комнату и показал, где лежат деньги.
– Вам должно хватить до того, как сможете сходить в банк. И если что-то потребуется в окрестных магазинчиках, почти во всех есть счет на ваше имя. – И обратился уже к Иоланте: – В школе вот-вот будет очередное проклятое «отсутствие». Нам пора.
– Перекличка, – объяснила она учителю. – Они постоянно пересчитывают мальчиков.
– Но ты про себя еще ничего не рассказала, – запротестовал он.
– Как-нибудь потом. – Иоланта обняла опекуна. – Я буду навещать вас так часто, как только смогу.
В ее комнате в пансионе Тит обернулся к ней и сказал:
– Это тебе.
«Этим» были визитные карточки на имя А. Г. Фэрфакса с ранчо «Лоу Крик», Вайоминг.
– Раздай их своим друзьям, прежде чем покинешь пансион. Письма, написанные на этот адрес, будут прибывать в парижскую квартиру. А письма, отправленные оттуда, будут иметь вид пришедших с американского Запада.
– Спасибо.
Больше слов не выразят ее чувств лучше.
– Не за что, – тихо ответил Тит. – Мне самому хочется дать тебе все, пока я еще могу.