Она идет через поле и несет две большие корзины, на поясе закреплены ножницы. Делает несколько шагов, останавливается, срезает цветы, кладет в одну из корзин, а затем продолжает путь.
Эбигейл следует за матерью, зажав в кулачке букетик цветов. Ей нравится собирать их. Девочка знает, что потом из растений сделают букеты, а папа отвезет их в соседний город, в цветочный магазин, принадлежащий Семье. Отец Уилкокс иногда говорит, что у мамы талант по части создания красивых букетов и сочетания цветов. И каждый раз, когда Эбигейл это слышит, ее распирает от гордости.
Девочка срывает еще один желтый цветочек и добавляет в свой букет. Вокруг гудят пчелы. Несколько недель назад Эбигейл ужалила пчела, и потом малышка отказывалась идти в поле, пока отец Уилкокс не сказал, что нужно. Он объяснил, что пчелы, как и люди, выполняют волю Господа и распространяют красоту по миру. И если девочку ужалила пчела, значит, таково было веление Бога. Возможно, это небольшое наказание из-за неспособности Эбигейл сохранять чистоту помыслов.
Эбби сжала кулаки, когда на нее нахлынули воспоминания. Она забыла, что у Семьи был цветочный магазин. Прекрасная ширма, чтобы скрыть то, чем действительно занимались на ферме. И ее собственные биологические родители помогали возводить эти декорации. В секте Уилкокса каждый вносил лепту, у всех были обязанности. Даже у детей…
…Игра в прятки. Иден громко считает, уткнувшись лицом в большое дерево. Эбигейл замерла, она не знает, куда деться, – подруга всегда быстро ее находит. Кто-то хватает Эбигейл за руку.
– Бежим! – Исаак тянет ее, широко улыбаясь и обнажая кривые зубы.
Девочка бежит за ним сквозь заросли цветов, мелькают разноцветные пятна: фиолетовый, желтый, красный, розовый. Эбигейл спотыкается, стараясь не отстать от друга. Он всегда так быстро бегает! Тягаться с ним – все равно что пытаться догнать ветер.
Исаак приводит подружку к группе высоких цветков, выше ее роста. Эбигейл колеблется, но мальчик уже нырнул в заросли, и растения полностью его скрыли. Зеленая стена обступает их со всех сторон. Сделав несколько шагов, они останавливаются, и Исаак ложится на спину. Эбигейл устраивается рядом, всматриваясь в голубое небо и розовые цветы, которые шуршат на ветру над их головой.
– Думаешь, она нас найдет? – шепчет девочка.
– Весь день искать будет и ни за что не найдет. – Исаак широко улыбается, а затем хмурится. – Что это?
Он протягивает руку и вытаскивает какую-то штуку, которая застряла в земле рядом с головой Эбигейл. Девочка изучает ее. Маленький металлический цилиндр. Одна часть его коричневая, а другая – золотая и сверкает на солнце.
– Может, это священная древняя реликвия? – говорит Эбигейл. – Как те, что у Отца.
– Это не священная реликвия, глупышка, – отвечает Исаак, катая цилиндр между пальцами.
– Почему?
– Она не древняя. Это пуля, Дамбо.
Девочка начинает шмыгать носом. Мало того, что ее назвали глупышкой, так еще и Дамбо… И подумать только, кто? Исаак…
– Эй, прекрати, Иден услышит. – Мальчик протягивает ей пулю. – Вот, возьми. Положишь к своим сокровищам.
Эбигейл громко выдыхает, вытирая глаза.
– Правда? – Она не отрывает глаз от маленького гладкого предмета. – Она из золота?
– Нет, оболочка из латуни.
– Не взорвется? – Девочка не может отвести глаз от пули.
– Нет, не волнуйся, она…
– Я вас нашла! – раздается сзади победоносный пронзительный возглас Иден…
Эбби встряхнула головой, поморгала. Как ни странно, глаза наполнились слезами, которые, похоже, выдавили воспоминания о нанесенных давным-давно ранах. Что случилось с той пулей? А с ее коробкой с сокровищами? Она помнила, что хранила ее под кроватью. В тайнике было полно находок: забавный камень, перо, металлическая пружина… Настоящие сокровища для любого ребенка.
Эбби вытащила телефон, открыла чат с Исааком и вдруг сообразила, что сейчас четыре утра. Интересно, помнит ли он игру в прятки? В конце концов, их друг тогда был намного старше. Эбби едва исполнилось семь…
…с половиной. Но взрослые ребята соглашаются взять ее в игру. Настала очередь водить. Закрыв глаза руками, Эбигейл громко считает:
– Один, два, три…
Она слышит поспешные шаги убегающих детей, ищущих, где бы спрятаться, смех, а потом лишь шум ветра.
– …семь, восемь…
Девочка смотрит сквозь пальцы, но никого не видит. Она быстро закрывает глаза и продолжает считать, ощущая тяжесть пули в кармане.
– …девятнадцать, двадцать!
Открывает глаза, и улыбка испаряется с ее лица. Перед ней маячит отец Уилкокс: длинные седые волосы развеваются по ветру, злые глаза сузились и пронизывают насквозь. Неужели она слишком громко считала? Или, может быть, он узнал о пуле?