— Наемный убийца! Боже, ну и глюки у тебя, парень… Да я просто хотел, чтобы ты помог мне с шиной.
— Черт побери… — простонал я. Вот она, моя проблема — я всегда бегу впереди паровоза, вместо того чтобы трезво оценить ситуацию.
— Про черта — это ты правильно помянул. Я тебя отвезу в Garda,[10] приятель. Похоже, ты мне нос сломал. Засадят тебя под арест, а я уж накатаю на тебя телегу.
— Боже, ну ошибся я, друг. Неверно понял тебя… Я вообще-то редко ошибаюсь, вот и…
— Это ты в полиции будешь оправдываться! Чхать я хотел на твои проблемы! Сейчас сядем в «бумер» и кой-чего обсудим, если не хочешь связываться с пилерами, — произнес здоровяк, отдышавшись и поворачиваясь ко мне спиной. Именно это мне и надо было. Я приготовился.
Он пошел к машине.
Хромая, я рванул и сбил его с ног. Он грузно повалился, монтировка выпала у него из руки, но он быстро откатился и взмахнул ножом. Нож попал мне в живот, пропоров кожаную куртку, футболку и оставив десятисантиметровую рану чуть ниже пупка.
Я зажал рану рукой — кровь текла сквозь пальцы — и на долю секунды замер, собираясь с духом, затем схватил монтировку и ударил его по голове, удар был таким стремительным, что он не успел прикрыться рукой. Я врезал ему по темени, за ухом, потом еще и еще…
Вышиб нож из его руки.
Землю залила кровь Падрега, по лицу текли мозги.
— За что? — простонал он и посмотрел на меня с таким недоумением, что я решил, а не ошибся ли я?
Я опустился на колено:
— Что ты сказал?
Он обреченно поглядел на меня.
— За что? — почти неслышно прошептал он.
Я наклонился над ним: сомнение взяло-таки верх. Взял его голову в руки. Он судорожно моргал, тело билось в судорогах. Я ошибся, совершил чудовищную ошибку…
— За то, что выдаешь себя за другого. Ты назвал свою тачку «бумером», но это «мерс». Как ты мог так облажаться с машиной? Только если ты ее угнал.
— Черт… — просипел он.
Я отпустил его голову и поднялся на ноги.
— Кто-нибудь… Кто-нибудь, помогите!!! — крикнул я, но вокруг никого не было. Я снова опустился на колени.
— Мне жаль, — сказал я Падрегу.
На лицо его было жутко смотреть — кровавая каша, проломленный череп. Если оставить его без медицинской помощи, ему несдобровать: кома и смерть.
На сей раз я сорвался по-настоящему…
Он уже умирал, захлебываясь кровью, был уже на грани.
— Форсайт… ты… говнюк… — прошептал он бессильно.
Секунда… Две… Три…
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил я.
— Убить… тебя… Форсайт… козлина… — выдавил он слабеющим голосом.
Глаза его закрылись, и он провалился в черный омут беспамятства.
Я, кивнув, встал.
Хорошо, очень хорошо. Лучше не бывает.
Итак, Падрег все-таки убийца. Иначе он бы не знал моего имени. Сукин сын. Значит, я с самого начала был прав.
Добить ублюдка? Нет, такой милости он недостоин.
Бриджит, Бриджит… Что же она делает? Это же чистейшей воды абсурд. Неужели не понятно, что теперь я могу немедленно смыться отсюда?
В глазах потемнело. Я упал.
Посмотрел на живот. Теряю кровь. Рана не особенно глубокая, но ее вид мне не нравится.
Моргнул. Споткнулся. Упал. Встал снова.
Туман рассеивался, но я по-прежнему не видел никаких домов, пешеходов, проезжающих машин. Подошел к «мерседесу» и влез в него. Ключ зажигания был на месте. Завел машину и проехал примерно с полмили, только чтобы уехать отсюда.
Заехал в аллею. Проехал. Вышел.
Между пальцев текла кровь. Так, сочилась, не лилась. Поискал в машине аптечку — ничего.
Открыл дверь. Мостовая с колдобинами и вывороченными камнями, какие-то дома.
На указателе прочитал, что это Холлс-стрит, недалеко от Мэррион-сквер. Где-то у черта на куличках, а не рядом с Коннолли. Водила даже и не думал везти меня на вокзал. Он все время ехал к докам.
Наверняка у него было задание завезти меня куда подальше и убить. Но мне по-прежнему многое было неясно. У него не было пушки. С чего бы это? И почему он был один? Однако если все это было чистой случайностью, откуда, дьявол побери, он знал мое имя?
Я схватил свою сумку, открыл, проглотил пару таблеток перкосета, вышел из машины, распахнул багажник: чистящая жидкость, масло, запаска, тряпье, инструменты, большой рулон ленты-герметика. За работу! Снял футболку, разорвал тряпку пополам, смочил в чистящей жидкости, обеззаразил рану.
Боже милостивый… Уйми эту боль…
Вытер живот другим куском тряпки, приложил тряпку почище и обмотался лентой-герметиком. Пока сойдет.