Весь день он прогуливался, не обращая внимания на хмурую погоду, любуясь то городом, то его небольшими оазисами парков, то океаном. И все это было ему очень близко. Казалось, он и был всем тем, что мог видеть вокруг. Неман ощущал себя настоящей частью всего окружающего мира.
В местном архиве он попытался узнать что-нибудь про Ви-Цергов, которые могли остаться здесь, но ему сказали, что в Кризис много информации утратили, а в настоящее время никто с такой фамилией на полуострове не проживает. Но несколько людей с подобной фамилией зарегистрировано в Южной Америке и Сибири. Его спросили, не хотел бы он связаться с ними, но Неман отказался. Он вовсе не хотел искать свою родню. Просто проверял их возможное существование.
Заснул Неман у себя в номере быстро. Роботы еще проводили диагностику, а он с гибискусом сидел на диване перед большим панорамным окном и смотрел на океан, который с одинаковой периодичностью освещал стоящий в десяти километрах маяк — настоящий памятник архитектуры. Иногда или небо, или воду разрезали огни то корабля морского, то корабля космического. Гибискус стоял на полу у дивана и тоже смотрел на бесконечную водяную поверхность, пенившуюся в свете маяка. Он ни о чем не думал и только смотрел через стекло на воду, расставив листья в стороны и закрыв свои цветки. Неман тоже ни о чем не думал. Его тело все еще сопротивлялось тяготению, и он ощущал себя тяжелее обычного. Веки тоже были тяжелее, чем на корабле, и они медленно закрывались, а бороться с ними у Немана за день не осталось сил. Так он и заснул, сидя на диване.
Ему снова снилось прошлое. Он снова чувствовал запах океана вперемешку с запахом грязной улицы, видел покрытое облаками небо и испачканные стены зданий, лицо мамы, чувствовал прохладу города. Неман закрыл глаза. И потом стало теплее. Раскрыв веки, он видел множество неизвестных лиц, все без исключения улыбавшиеся ему. Неман увидел среди них лицо своего отца — еще молодого и не потерявшего здоровья в шахтах Марса. Кто-то теребил его за щеки, что ему вовсе не нравилось. Он заголосил. Тотчас людской гул вокруг смолк. Остался только он и его родители. Мама держала маленького Немана на своих руках и, улыбаясь ему, пела песню, действовавшую на него слишком успокаивающе. Рядом с лицом мамы появилось лицо папы. Он тоже улыбался и с восхищением смотрел на Немана. А того клонило в сон, и он медленно закрывал глаза, борясь с ними, чтобы еще разок взглянуть на родные лица.
Проснулся Неман от того, что перед глазами стало светлее. Он осторожно открыл их, щурясь свету, отражавшемуся от серых облаков и океанской глади. Это солнечные лучи пробились через окно между облаками и ненадолго осветили собой округу. Затем они пропали и вернулась дневная серость. Но сегодня было светлее и без дождя. Серые облака бесконечным потолком стелились над океаном. Неман вытер свои глаза, в которых почему-то оказались слезы. Гибискус стоял на своем месте, раскрывая бутоны для встречи нового дня.
Роботы закончили диагностику корабля и выдали результаты его собственнику вместе с неприлично большой суммой за подобные услуги. Во время диагностики была обнаружена неисправность в контуре системы охлаждения реактора из-за чего он мог в аварийном порядке отключиться в любой момент. Рекомендовалось незамедлительно произвести ремонт. Неман ухмылялся, подписывая акт и отказ от ремонта. Перед тем, как отдавать свой корабль на растерзание, он заведомо изменил сигналы отклика системы охлаждения, чтобы при ее диагностике, она выдавала ложные результаты. Это требовалось для того, чтобы воплотить план побега с Земли в скором времени. Как только роботы удалились, взяв с него плату, Неман вернул все обратно.
Весь день он прохаживался по городу, уходя все дальше от океана вглубь суши. Затем он взял планетолет и пролетел над местом реставрации города. На протяжении километров все было снесено, а на пустырях возводились новые здания. Стройка поражала своим масштабом. Ведь одновременно с возведением новых кварталов рушились старые. Неман пролетел и над старым городом, отсекавшимся широкой пустынной полосой от стройки. Крайние дома старого города с высоты полета выглядели покинутыми. Их печальные глаза-окна смотрели через развалины снесенных собратьев на тех, кто приходил им на замену, убирая с лица Земли неприглядное прошлое.
Вечером Неман снова решил пройтись, чтобы насладиться своим пребыванием на Земле. И именно прогулки давали ему возможность почувствовать себя частью этого закрытого мира, которому он принадлежал только в прошлом. Он понимал, что этот мир выплюнул его и больше не хочет иметь с ним ничего общего. Люди тут были себе на уме. Они ходили по улицам высоко подняв свои подбородки, выглядя высокомерно, как и говорила Искорка. При обращении к ним они не смотрели в глаза собеседнику, а отвечали коротко и сухо, давая понять, что не заинтересованы в разговоре и они опаздывают по твоей вине на свои безумно важные дела. Люди. Люди тут были конечно другие, не как на Марсе или в колониях. Но в конце концов Неман пришел к выводу, что они имеют право вести себя подобным образом. И ему было жаль, что эта заносчивость направлялась на него. Ведь между собой земляне общались как обычные люди, каким-то образом примечая затесавшихся в своих рядах чужаков. Неман осознавал, что как бы он не считал себя землянином, здесь, для других жителей, он будет чужим даже несмотря на свое истинное происхождение. В какой-то момент ему показалось правильным, что люди смеются над тем, что он позиционирует себя землянином, а не марсианином. Но потом отогнал эти мысли. Это была не его проблема. Ви-Церг давно решил для себя, кто он такой.