Черт, да кто учил Алекса так вести допросы?! Я чувствовала себя готовой разболтать все тайны мироздания, если бы, конечно, их знала. Ну или почти все, ведь оставались секреты, которые я должна была сохранить вопреки всему. И даже сейчас, в его руках, когда крыша благополучно уехала, а в глазах сияли крошечные солнца, я была в состоянии об этом помнить. Потому что знала, что сделает Шурик, если рассказать ему об ультиматуме Владимира. И приблизительно представляла, чем для нас всех это может закончиться. Нет уж, дудки! С проблемой жениха номер девять (или «девять и одна вторая», как его называла Полина за, скажем так, особенности темперамента), я разберусь как-нибудь сама.
— Почему ты спрашиваешь? — прошептала, стараясь звучать бесстрастно.
Алекс фыркнул и на миг закусил мочку моего уха:
— Не хочешь признаваться, ведьма?
Я судорожно хватанула ртом воздух и улыбнулась так криво, что Джокер бы сдох от зависти:
— Не вижу причины.
На спине бесшумно расстегнулся замочек бюстгальтера. Как? Как ему это удалось, если обе руки покоились на моем же теле довольно далеко от застежки?!
— А если я буду настаивать? — повторили с нажимом.
Вот здесь я не выдержала и все-таки обернулась. Коснулась пальчиками гладкой кожи груди, скользнула к темной полоске волос, уходящей от пупка вниз.
— Ты мне веришь? — спросила, поднимая глаза и находя его полуприкрытые, ожидающие. Он молчал. Только на губах снова появилась эта кривая, глумливая ухмылка. — Веришь?! — настойчиво повторила я.
— Да, — выдохнул он наконец.
— Тогда перестань задавать вопросы, — заявила, обнимая его за шею. — А лучше тащи меня на кровать. Уже очень поздно, я устала, а завтра — в школу.
Алекс, уже подхвативший было меня на руки, замер, услышав последние слова:
— Ты ведь сейчас на сон не всерьез намекаешь?
Я улыбнулась и мурлыкнула, довольная тем, что смогла все же отвлечь его от «снятия показаний»:
— А ты знаешь другие способы восстановить силы?
— Кое-что на ум приходит, — ощерился заклинатель, снова набирая ход. И отчего-то я сразу поняла, что спать мне в ближайшее время не придется.
Александр Соколов
Первой мыслью, которая пришла мне в голову еще до того, как я поутру открыл глаза, было:
«Теща не явилась. Значит, систему можно обмануть!»
Это не могло не радовать. Вопросы, конечно, оставались. Например, если вмешательство Ядвиги напрямую зависело от времени занятия сексом, то как я буду выглядеть через месяц таких вот игрищ? Нет, то, что лучше, чем в периоды воздержания, — это однозначно. Но не появится ли у меня пара лишних фингалов? Ева-то через месяц, наверное, отбиваться начнет?
Кстати о Еве.
Я перевернулся на бок и, приподнявшись на локте, посмотрел на свернувшуюся калачиком ведьмочку. Такая маленькая, хрупкая, нежная. И лежит аккурат по центру постели, завернутая в одеяло, как в кокон. Со стороны — просто «няша-тян». А вот с точки зрения того, которого вытеснили на самый краешек кровати и заставили полночи мерзнуть голышом на простынях — робот T-X из третьего «Терминатора». Та тоже была стройной и гибкой, а Шварценеггеру наваляла так, что Хищнику и не снилось.
И так я внезапно расчувствовался, вспоминая киношную классику и представляя Еву в облегающем костюме и с автоматом, что, не задумываясь, погладил ее лежащую поверх одеяла руку и ласково прошептал:
— Моя машина для убийства…
Ева вздрогнула, повернула ко мне лицо и несколько мгновений пыталась сфокусировать взгляд, а заодно — осмыслить услышанное. Потом пролепетала с тревогой:
— Я что… слишком сильно тебя… ночью?
Сдержаться не удалось:
— Да если бы!
Темно-зеленые глаза тут же сузились, брови сошлись на переносице:
— Так тебе что, ногу сломать, чтобы осчастливить?!
Я заржал. Блин, и откуда в ее голове берутся такие аналогии? Ведьма попыталась было изобразить на лице крайнюю степень возмущения, но я не привык смеяться в одиночестве, потому тут же подмял ее под себя и принялся щекотать. Девчонка завизжала и попыталась увернуться. Ага, щас! Она в мои руки что, так часто попадает, чтобы я вот так запросто ее теперь отпускал? К тому же голую? А то, что отбиваться начала, — так это еще лучше. Таких активных телодвижений от нее даже во время секса не дождешься — сразу видно: практики маловато. А сейчас — ну прямо ламбада! И куда только робость девалась?..
Короче, вот что я скажу: мне иногда кажется, что Ева права. Я и правда какой-то Темный Властелин, мать его за ногу. Потому что только у чистого зла может быть настолько испорчена карма, чтобы в самый замечательный момент, когда под губами чувствуешь бархатный живот любимой девушки, а под руками — ее не менее бархатные… скажем так, полушария, раздалось громоподобное: