Селение эризу представляло собой сотни прорытых в мягкой породе нор, десятком ярусов спускавшихся по отлогому склону. Связывая жилища уродцев, к расстилавшемуся внизу песчаному морю, переплетаясь, бежали бесчисленные тропки. Все их сейчас запрудили ведшие пленников воины. Среди полоняников присутствовали не только люди, но эльфы, гномы, гоблины и даже орки. Увидел Дрогг и нескольких «детей» Адобара: нусартов и иркунов.
В основании горы, куда стекались вереницы узников и их конвоиров, располагалась огромная яма порядка сотни локтей в поперечнике. Вглубь котлована спиралью вкручивалась весьма просторная дорога, вдоль коей толпились облаченные в праздничные наряды эризу. Пустынные обитатели радостно галдели, встречая каждого пленника задорным улюлюканьем. На дне кратера, в десятке саженей от окаймлявшего провал гребня, поблескивало нечто округлое. Орк пока не мог разглядеть, что именно там находится, но твердо знал, что от подобного надлежит держаться подальше.
На противоположной стороне ямины располагался напоминающий балкон выступ, где толпилось около десятка морщинистых эризу в пурпурных и смарагдовых одеяниях. Многие из них опирались на выточенные из камня посохи, набалдашниками коим служили друзы с разноцветными кристаллами. У нескольких на головах острый глаз орка приметил сработанные из костей диадемы. Старейшин охраняли облаченные в броню из панцирей грахчу бойцы. Замершие, точно каменные изваяния, воины прижимали к телам кривые мечи — заточенные ребра макхаров, и круглые, обитые чешуей щиты.
Подойдя ближе к краю провала, Дрогг сумел разглядеть, что таилось внизу. Стены и дно круглого углубления скрывал мерно гудящий и шевелящийся ковер из подобных термитам гадов. Обладавшие внушительными жвалами твари достигали фута в длину и имели полосатые, ровно у пчел, брюшки, лоснящиеся сиреневым и изумрудным.
Пленников выстраивали в ряд на нижнем ярусе витой тропы, всего в сажени над шелестящим морем насекомых. Безусловно, эризу собирались бросать узников на растерзание шестилапым бестиям.
Охотник понял, что изначально несколько ошибался. Стоявшие вдоль дороги уродцы в пестрых тканях отнюдь не глумились над ведомыми на заклание полонянами, пустынные обитатели подбадривали и напутствовали узников, словно провожали в поход, из которого не суждено вернуться живым.
Дрогг быстро смекнул, что пробиваться вверх по запруженной эризу дороге окажется зело непросто. Посему орк решил атаковать сопровождавших его воинов до спуска в каньон.
Охотник резко развернулся, двинув плечом одного из шедших позади солдат, и тотчас врезал ногой в живот второму. Худосочные пустынные жители повалились наземь. Дрогг вновь крутнулся и въехал ногой в грудь подскочившему Га-Лаку. Его давешний соратник отлетел на несколько шагов и, перевалившись через кромку, с ошалелым воплем грянулся вниз.
Завидев бьющегося орка, остальные пленники также затеяли драку. Впрочем, удача быстро отвернулась от охотника. На него кинулись не только воины, но и толкавшиеся поблизости женщины и дети. Тяжелыми пинками Дрогг опрокинул с полдюжины образин, прежде чем его захлестнула накатившаяся волна. Эризу не пытались его убить. Пустынники лишь спихнули затеявшего бучу строптивца с края котлована. Орк пролетел около сажени и плюхнулся спиной на верхний уровень спиральной тропы, со смачным хряском раздавив ворочавшегося здесь Га-Лака.
В глазах потемнело от боли. От удара о каменную поверхность нестерпимо заныли перемешавшиеся внутренности. Орку почудилось, что позвоночник и ребра обратились в раскаленные стальные пруты.
7
Охотник отошел от падения, лишь когда почувствовал, что его пытается поднять десяток тощих ручонок. Еще толком не прозрев, Дрогг взялся усиленно лягаться. Он поймал на стопу живот юнца-эризу, грозно размахивавшего каменным кинжалом, и перекинул утлое тело себе через голову. Через пару секунд снизу донеслись душераздирающие крики и чавкающий хруст разрываемой плоти. Полосатые гады лакомились нежданным угощением.
Отогнав пинками песчаных жителей, Дрогг скруглил спину и, раскачавшись, поднялся на ноги.
Он тотчас прильнул к стене, дабы не оказаться сброшенным с обрыва. Ударами ног он столкнул на растерзание бестиям еще двоих эризу. В нескольких шагах от охотника неистово сражался гном с кудлатой бородой, а еще дальше — высокий сухопарый человек с клеймом каторжника на лысом черепе.
Вестимо, связанные узники не могли сопротивляться долго, и все же ритуал начался явно не так, как задумывали заправилы селения. Уже более десятка тощих образин отправилось на съедение шестилапым тварям.
В конце концов, один старейшин решил прекратить творящееся непотребство. Согбенный уродец из числа ошивавшихся на выступе, взмахнул посохом и выкрикнул короткое заклинание. Венчавший жезл камень сверкнул багряным.
В пылу схватки орк не сразу уловил, как похолодели и зашевелились оплетавшие его путы. Донесшееся от собственной груди мерзкое шипение заставило охотника опустить взор. Сковывавшие его вервия обратились в ядовито-желтых испятнанных алыми крапинами змей. Дрогг дернулся и всплеснул руками, сбрасывая с себя безногих гадов. Но сия попытка дюже запоздала, твари ужалили его дважды — в левое плечо и правый бок. Тело пронзила жестокая боль, словно по жилам вмиг растекся жидкий металл, а затем от укусов почало стремительно расползаться мерзкое онемение.
Ноги орка предательски подкосились. Охотник рухнул на колени, сделавшая чересчур тяжелой голова упала на грудь. Болдырю почудилось, что его кости и мышцы превратились в студенистую кашу, ровно их много часов вываривали в бурлящем кипятке.
Он рухнул на бок в опасной близости от края ямины. Ему повезло, что расползшиеся вокруг бестии кусали не только пленников, но и эризу, посему никто не спешил скидывать его вниз.
«Териак!» — мелькнула в затуманившемся сознании мысль. Охотник не чувствовал собственных рук, но все равно приказал им потянуться под полу куртки.
Дрогг кое-как сел. Дрожащими пальцами орк выудил из кармана вожделенный флакончик. Силясь вынуть пробку, он едва не обронил заветный сосуд. Размякшие, ставшие непослушными пальцы только с третьей попытки сумели откупорить скляницу.
Взор заткала молочно-белая пелена. Заваливаясь на спину, охотник все-таки смог опрокинуть содержимое пузырька себе в рот. Орк разом опорожнил маленький флакончик. Его рассудок помутился настолько, что он даже не почувствовал тлетворного вкуса чудодейственного декокта.
Поначалу ничего не произошло. Ослепленный змеиным ядом Дрогг бессильно распластался на камнях. Но полминуты, когда, отведав териака, сварливо забурлил желудок, орка точно хлестнули огненной плетью. В единый миг вернулось пропавшее зрение, мышцы налились прежней силой.
Охотник схватил за хвост впившуюся ему в предплечье гадюку и с размаха размозжил ей голову о скалу. Дрогг вскочил на ноги. Путь наверх ему преграждали десятки сражавшихся с полонянами эризу. Орк взялся лихо крушить хрупкие, точно у птиц, тела пустынных уродцев. Костяное и каменное оружие не шибко трафило тщедушным обитателям песков в противостоянии с дюжим полукровкой.
Он одолел около трети пути наверх, мутузя кулаками и сбрасывая на дно ямы попадавшихся образин. Услышав нарастающее сбоку шипение, охотник сделал шаг назад. Прямо перед ним о каменную стену разбился сотканный из языков серебристого пламени шар размером с человеческую голову. Магический болид оставил после себя закопченное чадящее дымом пятно. Охотник повернулся в сторону, откуда примчался эфирный снаряд. Суетившиеся на каменной площадке старейшины размахивали посохами, выкрикивая речитативы заклятий. С мерцавших огнями наверший в гущу боя устремлялись сферы бисного пламени.
Дроггу повезло, что маги не выцеливали именно его, а беспорядочно швыряли огнешары, разя и союзников, и врагов. Однако теперича орку пришлось продвигаться значительно медленнее, постоянно оглядываясь и проверяя, не несется ли в него очередной болид.
Многочисленные обитатели песков не сумели оказать охотнику серьезного сопротивления, и после упорного боя, в коем орк, впрочем, обошелся без повреждений, болдырь поднялся на обрамлявший котлован вал.