Слова колдуна о скорой гибели заставили орка содрогнуться. Несколько долгих секунд ушло на осознание того, что магические оковы более не удерживают его.
Охотник стремительно вскочил, одновременно срывая с перевязи метательный нож. Магик сидел на корточках спиной к постаменту и старательно выводил на полу заковыристые символы. Для того, чтобы прицелиться, Дроггу хватило доли мгновения. С тихим свистом рассекая воздух, стальное лезвие устремилось в основание шеи волшебника.
Болдырь учел то, что чародей обернется на звук. Широкое острие глубоко вонзилось справа от горла Латериуса. По роскошной накидке заструилась кровь. Для любого немагического создания, такая рана явилась бы смертельной. Тем не менее, не знавший чего следует ожидать от колдуна высшего ранга Дрогг поспешил спрыгнуть с пьедестала на тот случай, ежели маг швырнет в него каким-нибудь заклинанием.
Впрочем, тирполисский магистр не спешил испепелять орка. Адепт света и тьмы медленно повернулся, вперив в полукровку непонимающий взгляд.
— Рассеивающий амулет… — протянул волшебник, заметив браслет на руке Дрогга. — Как я мог забыть, что здесь искажается восприятие чар? Совсем…
Тем временем капли крови милорда Изаре упали на испещренные сигилами бурые плиты. Начертанные магом знаки вспыхнули багряным, чуть позже загорелась кроваво-красным и пентограмма на стене. Комната затряслась, будто в нее со всех сторон ударили тараны. По стенам и полу зазмеились ветвистые молнии трещин. С потолка посыпалась каменная крошка.
— Ты… — злобно зашипел Латериус, выпучив подернувшиеся ужасом глаза. — Ты выпустил на волю такие силы, что погубят не только тебя, но и всех тех, кого ты подрядился спасти.
Маг порывисто взмахнул рукой и в двух локтях от него раскрылся круглый зев портала. Видимо, раненый волшебник растерял достаточно много сил, поскольку по другую сторону врат виднелась не уютная комната, а всхолмленная сизая пустошь с черными лишенными листьев деревьями, торчащими из земли, будто лапы вырывающихся из могил покойников.
Не пытаясь подняться, адепт высших стихий шустро пополз к спасительному ходу. Но улизнуть у колдуна не вышло. Обильно пропитавшая его одежду кровь воспылала, аки горючая жидкость. Магистр Тирполисского университета зашелся диким криком, начав кататься по полу в тщетных рачениях сбить пламя.
У орка не находилось времени любоваться мучениями волшебника, ибо сверху падали уже довольно крупные валуны. Охотник поднял взор и сообразил, что потолок вот-вот обрушиться. В комнате не имелось выходов, посему выбирать путь Дроггу не пришлось. В два прыжка он очутился подле походивших на зеркало врат и, не думая о возможной опасности, нырнул в подрагивающий провал.
Покидая Гиблую Крипту, полукровка краем глаза заметил, как рухнула отмеченная пентограммой стена. Позади нее открылась длинная зала, в коей громоздились кучи странных вещей — по большей части сработанных для великанов доспехов и оружия. Посреди чертога сгрудился десяток граненых постаментов, на коих возлежали сияющие рубиновым, лиловым и антрацитовым предметы. Что именно представляли из себя оные артефакты, орк рассмотреть не успел.
Болдырь испытал легкое покалывание, словно его плотно завернули в покрывало из грубой шерсти. Но вскоре сие чувство улетучилось. Охотник понимал и видел, что стоит на устланной ковром седой травы земле, но не ощущал под ногами твердой поверхности.
Дрогг много раз слышал рассказы о том, что пребывать в астрале могут только матерые чародеи, простые же смертные непременно гибнут, очутившись в магической изнанке мира. Мысли полукровки странно притупились, он отстраненно, ровно во сне, отметил, что не может дышать. Воздух эфирного плана напоминал тягучую липкую субстанцию, коя медленно, будто густой безвкусный мед, заливалась в легкие.
Охотник разумел, что, ежели вскорости не покинет призрачной равнины, то останется здесь навеки. Однако страх, жажда жизни, гнев и иные обычно сопутствующие смертельной опасности чувства едва тлели в отдаленных глубинах заволоченного безразличием рассудка.
Смутно соображая, что ему делать, орк окинул потяжелевшим взором окрестное пространство. Насколько хватало взгляда, вдаль волнами убегали однообразные серые холмы. Неясно откуда лился слабый свет. По свинцовому небу плыли угольно-черные, словно дым от пожарища, облака. Невдалеке слева маячил абрис приплюснутого, аки клоп, насекомого величиной с добротный двухэтажный дом. Подробно рассмотреть исполинского гада мешала заткавшая воздух сизая хмарь.
В десятке локтей перед орком на земле чернела круглая воронка. На антрацитовой поверхности беспрерывно вздувались и лопались пузыри. Заполненная гагатовой, точно деготь, жидкостью лужа бурлила и клокотала, не производя при этом ни звука.
Некоторое время Дрогг безучастно пялился на бушующую горловину. Затем в сознание медленно, словно умирающая змея, вползла мысль, что сие жерло является дорогой с магического плана. Охотник даже не усомнился в правильности осенившей его догадки. Орк направился к мерцавшей тьмой дыре. Паче чаяния покрыть хотя бы фут расстояния оказалось неимоверно сложно. Ему почудилось, будто он пытается прорваться через туго набитую пуховыми одеялами комнату. Пространство астрала мнилось густым, но мягким и податливым, тем не менее, пробиваться сквозь него стоило чудовищных усилий.