Судороги утихли. Кролик обмяк у него в руках. Он был еще жив, но близость неизбежной смерти повергла его в оцепенение, и боль его, как видно, уже не тревожила. Наверно, это Всевышний напоследок являет мелким тварям такую милость.
Золт снова вонзился зубами в горло зверька. Сильнее, глубже. Потом еще сильнее, еще глубже. Жизнь зверька струилась и пузырилась на его жадных губах.
Издалека, из другого каньона, донесся вой койота. Его подхватили другие. Жуткий хор то становился громче, то затихал: верно, почуяли, что не только они сегодня охотятся, унюхали свежую кровь.
Когда кровь иссякла, Золт отбросил пустую тушку.
Он еще не насытился. Чтобы утолить жажду, придется вскрыть жилы еще не одному кролику и белке.
Золт поднялся и побрел дальше по каньону - туда, где не вспугнутое еще зверье, сидя по норам и щелям, ждет не дождется, когда Золт придет за добычей. Ночь глуха и благодатна.
Глава 25
Может, на нее просто напала хандра: как-никак понедельник день тяжелый. Может, всему виной погода: небо хмурилось, того и гляди хлынет дождь. Может, она была не в духе оттого, что из памяти еще не выветрились кровавые события в "Декодайне", происшедшие четыре дня назад. В общем, по какой-то причине Джулия и слышать не хотела о деле Фрэнка Полларда. И вообще не хотела браться ни за какое дело. Правда, на них с Бобби еще висят долгосрочные контракты на обеспечение безопасности нескольких фирм, но это занятие привычное и спокойное - все равно что сходить в магазин за молоком. Но все же и такая работа иногда чревата бедой, большой или малой - в каждом случае неизвестно. Так что, если бы в этот понедельник к ним с утра заглянула старушка - божий одуванчик с просьбой отыскать пропавшую кошечку, ее приход вызвал бы у Джулии такой же ужас, что и появление буйного маньяка с топором. Ничего удивительного. На прошлой неделе их спасло только чудо, а то бы Бобби уже четыре дня не было в живых.
Джулия сидела за своим массивным металлическим столом с пластиковой крышкой, сложив руки на зеленой регистрационной тетради, и внимательно разглядывала Полларда. Наружность у него была безобидная, даже располагающая. Настораживало лишь одно: он все время прятал глаза.
Человеку с такой внешностью впору носить имя на манер комика из Лас-Вегаса - Шекки, Бадди или что-нибудь в этом роде. Ему было около тридцати, среднего роста, полноватый.
Лицо как раз и наводило на мысль, что ему бы очень подошло ремесло комика. Физиономия довольно славная, если не считать нескольких странных, почти заживших царапин, - открытая, добрая и такая круглая, что поневоле вызывает улыбку. На подбородке глубокая ямочка. На щеках играл крепкий румянец, словно он чуть не всю жизнь провел на арктическом ветру. Нос тоже красноват, но, как видно, не из-за пристрастия к спиртному, а скорее по причине переломов. Форма носа тоже весьма комичная: толстый, но не приплюснутый, как у завзятого драчуна.
Сгорбившись, он сидел в обитом хромовой кожей кресле перед столом Джулии.
- Я пришел к вам за помощью, - начал он мягким и приятным, почти мелодичным голосом. - Больше мне обратиться некуда.
Чувствовалось, что этот человек с наружностью комика измучен отчаянием и усталостью. Посетитель то и дело проводил рукой по лицу, будто снимал невидимую паутину, а потом с изумлением разглядывал руку, словно удивлялся, что в ней ничего не оказалось.
На руках у него тоже были заметны заживающие царапины. Одна-две слегка распухли и воспалились.
- По правде говоря, - продолжал Поллард, - я сам себе удивляюсь. Обращаться к частным детективам - это прямо как в кино.
- Я по себе чувствую, что мы не в кино. У меня изжога, - заметил Бобби. Он стоял у окна, за которым виднелись подернутый туманом океан и корпуса торгового центра (агентство "Дакота и Дакота" арендовало семь комнат на шестом этаже высотного здания в Ньюпорт-Бич). Он отвернулся от окна и, опершись о подоконник, достал из кармана куртки таблетки от желудка-- В кино детективы знать не знают, что такое изжога, перхоть или - страшно подумать - псориаз.
- Мистер Поллард, - сказала Джулия, - мистер Карагиозис вас, конечно, предупредил, что мы, строго говоря, не частные детективы.
- Да.
- Мы консультанты по вопросам безопасности. Сотрудничаем в основном с корпорациями и частными фирмами. Не считая нас, в агентстве работает одиннадцать человек, специалисты в своей области, которые уже много лет обеспечивают безопасность организаций. Это совсем не то, что сыщики-одиночки из телевизионных детективов. Мы не выслеживаем неверных жен по просьбе их мужей и вообще не занимаемся делами, по которым обычно обращаются к частным детективам.
- Мистер Карагиозис объяснил, - Поллард опустил глаза и уставился на свои руки, которые сцепились пальцами на коленях.
В разговор вмешался Клинт Карагиозис - он сидел на диване слева от стола Джулии.
- Фрэнк рассказал мне свое дело. По-моему, вам следует его выслушать.
Джулия обратила внимание, что за все шесть лет работы в агентстве "Дакота и Дакота" Клинт впервые называет потенциального клиента по имени. Клинт, крепыш среднего роста, выглядел так, будто его сложили из кусков гранита и мраморных плит, кремня и дикого камня, сланцев, чугуна и железняка, а потом какой-то алхимик превратил эту каменную груду в живую плоть. Широкое, довольно симпатичное лицо тоже будто вытесано из камня. Конечно, если очень постараться, в этом лице можно разглядеть и черты, говорящие об известной душевной мягкости. Хотя нрав у него был под стать внешности: твердокаменный, невозмутимый, несгибаемый. Мало кому удавалось поколебать эту невозмутимость, а уж добиться того, чтобы Клинт вышел за рамки официальной вежливости и проявлял более теплые чувства, было почти невозможно. Раз он называет клиента по имени, значит, Поллард завоевал его расположение. Серьезное основание, чтобы поверить рассказу посетителя.
- Клинт зря болтать не станет, - сказал Бобби. - Так что с вами стряслось, Фрэнк?
То, что и Бобби сразу же отбросил церемонии и обратился к клиенту по имени, Джулию не удивило. Бобби легко сходится со всяким. И, чтобы вызвать в нем неприязнь, надо было совершить какую-нибудь уж очень откровенную подлость. К примеру, всадить ему в спину нож, причем не один раз и непременно со злорадным смехом. Тогда он, глядишь, и задумается: а стоит ли мне водить с ним дружбу? Джулии порой казалось, что ее муж - просто-напросто взрослый теленок, который только прикидывается человеком.
Не успел Поллард начать рассказ, как Джулия предупредила:
- Одну минуточку. Если мы возьмемся за ваше дело - подчеркиваю, если, - то это обойдется вам недешево.
- За деньгами я не постою.
У ног Полларда находились две сумки. Он взял одну из них, кожаную, поставил на колени, расстегнул и, достав несколько пачек банкнот, положил на стол. Купюры по двадцать и по сто долларов.
Джулия взяла деньги и осмотрела. Бобби оттолкнулся от подоконника, приблизился к Полларду и заглянул в сумку.
- Целая куча!
- Сто сорок тысяч, - сообщил Поллард.
Удостоверившись, что деньги не фальшивые, Джулия отложила пачку и спросила:
- Мистер Поллард, вы всегда носите при себе такие суммы?
- Не знаю.
- Не знаете?
- Не знаю, - убито повторил Поллард.
- Он действительно не знает, - подтвердил Клинт. - Дайте же ему рассказать.
- Помогите мне выяснить, куда я отправляюсь по ночам, - попросил Поллард. В голосе его звучала робость, смешанная с тревогой. - Объясните, бога ради, куда я деваюсь, когда засыпаю.
- Ого! Занятная история, - заметил Бобби и присел на край стола.
Джулию беспокоил мальчишеский азарт Бобби. Вот возьмет да и пообещает Полларду, что они займутся его делом. Надо же сперва все обдумать. И что за отвратительная привычка садиться на стол? Никакой солидности. Клиенты о них черт-те что подумают.
- Включить магнитофон? - спросил Клинт, не вставая с дивана.