— Вам, верно, тяжело здесь… Мне кажется, сложней всего принять не скудность бытия, а бедность духа здешних обитателей.
— Вы правы — эти люди, не хотят эволюционировать. Ни их образ жизни, ни интеллект, даже облик не претерпели со временем никаких изменений. Кое-кто пытается двигаться вперёд, что-то делать, но нас таких единицы. Большинство не хотят знать больше, чем им предлагают заскорузлые ретрограды вроде Беримира. Не понимаю, зачем они сюда приехали…
Я обратил внимание, что в квартире много шкафов с доисторическими книгами. Моё любопытство не ускользнуло от Вилнессы.
— Осуждаете меня, что я притащила весь этот хлам с собой?
— Ничуть!
— Это наследие предков, с которым уже восьмое поколение нашей семьи не может расстаться. А Ваши ребята, наверное, и в руках не держали такие фолианты?
— Я видел книги! — Клод обрадовался возможности поумничать. — Я даже знаю, что в некоторых есть эпитафии!
Мы с Вилнессой и Свеном тревожно переглянулись. Клод почуял, что выпалил глупость.
— Ой… Эпитимьи…
— Клод, друг мой начитанный, эпитафия и эпитимья обе вещи скверные, но вторая всё же даёт надежду. Ты действительно видел когда-нибудь книги?
— Я перепутал — эпиграф!
Мы трое расхохотались, окончательно смутив напарника. Вэя была занята изучением коллекции ювелирных украшений, хранящихся прямо в полу под стеклом, поэтому не участвовала в беседе.
Мне совсем не хотелось говорить о делах. Хорошо бы просто сидеть в гостях с Вэей в этом приятном доме, ничего не расследовать… Замечтавшись, я не заметил, что пристально смотрю на девушку. Наблюдаю, как она движется, проводит руками по стеклу, читает надписи, едва шевеля губами.
Вилнесса перехватила мой взгляд и улыбнулась.
— Вам повезло с напарницей…
Я почувствовал, как покраснел, но не от стыда, а от радости, что теперь с кем-то разделяю свою тайну. Я так расслабился, что против правил хлебнул обжигающий сок и отведал хлеб. Блаженство растеклось по всему телу.
— Вилнесса, Ян расследует дело о пропаже членов общины. Помните, я Вам рассказывал?
— Да, Свен, отлично помню. Меня тоже занимают эти странные происшествия. Я много думала о них…
— У Вас есть какие-то соображения?
— Они у меня есть, но я боюсь навлечь Ваш интерес на невиновного.
— Я не каратель. Я никогда не предпринимаю никаких мер, не будучи полностью убеждён в причастности человека. Будьте спокойны.
— Что ж… Знаете, Ян, в дополётные времена говорили — этот человек со стержнем. Если есть люди со стержнем, то Беримир- человек с дубовым колом.
— На что Вы намекаете?
— Все эти люди, Ян, пропавшие — у них есть нечто общее, что чрезвычайно раздражало Беримира.
— У Вас есть доказательства?
— У меня есть!
Свен заявил это буднично, но твёрдо. Вэя заинтересовалась и подсела к нам.
— Наш любитель старины успел повздорить со всеми исчезнувшими.
— Свен, я впервые об этом слышу.
— Я только сейчас вспомнил, после слов Вилнессы, — смутился староста.
— Насколько сильно Беримир с ними поссорился?
— Я постараюсь припомнить все случаи, но, кажется, Беримир говорил, что эти люди ему очень мешали.
— Где же их дороги пересеклись? Беримир — этнограф, собирает предания. Да и мешать можно по-разному. Кто-то нуден, мочи нет…
Я покосился на Клода, но тот не заметил намёка.
— Кто-то донимает пением за стеной. Иной мелкими придирками жизни не даёт. А кто-то откровенно угрожает.
— Угрожать Беримиру никто не мог, знаю точно. Разве что Возгарь — помните историю с кросни? Далята отказался продавать ему компас, который Беримир хотел купить на барахолке. Далята его опередил. Златозар почему-то обвинял Беримира в клевете и постоянно угрожал избиением. Мне этнограф так и не объяснил, в чём дело. Про его конфликт с Кветославом Вы знаете. С Лешко сложнее… Я не знаю, чем он не угодил этнографу.
— Я в курсе! — заявила Вилнесса. — Случайно. Лешко был моим знакомым — я провела на Митве счастливое время и в Галасети нас сблизили общие воспоминания. Он оказался сентиментальным, но всё менее удачливым головорезом. Я предлагала ему заняться здесь чем-то мирным, но и здесь он отчаянно принялся за старое. Он намеревался вместе с Беримиром избавить общину от лишних случайных людей, вот только выяснилось, что они по-разному толкуют понятие «лишний».
— То есть Беримир хотел расправиться с кем-то, кто совершенно не мешал Лешко?