— Переодевался?
— Конечно! Только я ни разу не видел, где.
— Где-то далеко — чтоб ни соседи, ни клиенты не видели другого Паркуна. С кем он дружил?
— Такие, как он, ни с кем близко не общаются. Трудно сказать. Я даже не видел его девушку.
— Может, её и не было вовсе?
— Была… Я уверен. Я как-то видел, как он у перекупщика покупал вещества. Знаете такие штуки, которые позволяют оставаться женщиной, сколько хочешь.
— То есть — она была старой.
— Может быть просто рециклером?
— Свен, рециклеры и так остаются собой — только в определённом возрасте. Им для этого не нужно глотать сомнительные таблетки.
— То есть — рециклеры не молодеют?
— Нет. Поверьте, я знаю толк в этом вопросе.
Мы вскрыли квартиру Паркуна, не привлекая излишнего внимания. Это было нетрудно — вход в комнаты уютных домиков был прямо служайки.
— Ну и местечко… — глаза Клода затлели от удивления.
Комната говорила сама за себя — по стенам метались обнажённые фигуры, то и дело принимая непристойные позы. И хотя Вэя уже не маленькая, мне вдруг стало ужасно стыдно, что она это видит. Напарница тоже была смущена этим слишком назойливым декором и старалась сосредоточиться на чём-нибудь приличном. Выхватить пристойность в окружающей обстановке оказалось делом непростым — полки в форме отростков любви пинитов, диваны настойчиво намекали на сношение тиллян (впрочем, на один из них я бы с Вэей прилёг), а пол призывно постанывал.
— Да он помешанный! — просипел Клод. На этот раз я был с ним полностью солидарен.
— Ох и намучился я с этим повёрнутым, — мрачно бросил Свен и принялся рыться в шкафу двусмысленной наружности. — Одни проблемы от него были.
— Не понимаю, зачем мы обыскиваем дом. Паркун пропал в таверне, там и нужно искать.
— Вот ты, Клод, раз такой умный и поищешь.
Я вручил умнику несколько гортов и объяснил, где находится заведение. Странно — Клод, который всегда пытался высказывать самостоятельные идеи, совершенно не радовался персональным поручениям. Вот и теперь поплёлся с таким видом, словно я его на каторгу отправляю.
Прощупав все вещи в доме, мы наткнулись на осколок бриллианта.
— Это для кросни?
— Скорей всего… Заметьте, друзья, нам второй раз попадается бриллиант от оружия.
В кун протрезвонил Клод.
— Ян, мне нужна помощь! Я здесь такое узнал…
Мне показалось, я ослышался — у парня заплетался язык.
— Клод, ты в порядке?
Клод отмолчался. Видимо мой вопрос поставил напарника в тупик — ему-то казалось, что он в порядке, но раз я спросил, значит что-то не так. Я решил спросить напрямую.
— Клод, ты — пьян?
— Нет, что Вы, — залепетал Клод. — просто устал.
Понятно, значит, действительно пьян. Вот гадёныш! Ещё этого не хватало!
— Клод, больше ничего не пей! Выйди из бара и жди нас на улице.
Когда мы с Вэей пришли к бару, уже накрапывал вечер. Клод послушно торчал у входа в питейное заведение и, словно закадычный друг, беседовал с Михаилом.
— О, Ян, Вэя, — неподдельно обрадовался Михаил. — А я тут вашего друга караулю.
Друга я смерил таким взглядом, что он наполовину протрезвел и испуганно таращился то на меня, то на Михаила, надеясь на его защиту.
— Не ругайте Клода! Он хотел войти в доверие к нашим аборигенам, вот и не рассчитал силы. Ну, мне пора! Передаю Вам парня с рук на руки.
С трудом подавляя желание придушить Клода, я расспросил его о результатах посиделок в трактире. Пытаясь заглушить мой гнев потоком красноречия, напарник поведал, как он пытался познакомиться с одним типом. Знакомство, судя по всему, зашло далеко, но пока в трактире не появился Михаил, Клод узнал кое-что интересное.
Его собеседника звали Аввиилла. (Услыхав это имя, Свен поморщился). Клод, щедро потчуя собутыльника, выяснил — тот пил с Паркуном именно в день исчезновения. И все планы им спутал всё тот же Михаил.
— Михаил явился в самый разгар их посиделок и предложил свою компанию.
— Что это Михаил забыл в грязном трактире?
— Михаил — хозяин этого трактира. Аввиилла говорит, что Михаил начал высмеивать Паркуна — его способ заработка. Вроде всё по-дружески, но Паркун просто взбесился.
Клод поведал в лицах, как Паркун шваркнул посуду на пол, перевернул на Михаила стол и выскочил, как ошпаренный. Странно, что человек такого рода занятий, столь бурно отреагировал на шутки Михаила.