— Не сомневаюсь!
— Не подумайте про нас ничего плохого. Беримир объяснил — и он абсолютно прав — что люди вывезли ценности, которые нужно изъять для общего достояния.
— С каких это пор кросни — достояние общества? И откуда Беримир узнал про кросни?
— Он сказал, что во время записи какой-то редкой частушки он увидел у Возгаря оружие.
— Возгарь, по-моему нигде не работал и пил беспробудно. Что такого замечательного он мог ему напеть?
— Не знаю… Только мы пошли к Возгарю, попросить, чтоб он отдал кросни. А его и след простыл.
— Если вы с Беримиром считали, что Возгарь дожидается вас дома, зачем взяли щуп?
— Да так, на всякий случай…
— Послушайте, Свен. Я полагал, что могу Вам доверять, но теперь я даже рад, что не спешил откровенничать с Вами. Как Вы понимаете, делиться с Вами информацией я тоже не собираюсь. Так, на всякий случай…
Оставив обескураженного Свена посреди этого цветущего великолепия, я отправился к Беримиру. Я был уверен, что Свен уже предупредил этнографа, и готовился услышать новое враньё. Но этнограф меня удивил.
— Мне Свенельд говорил, что Вы нашли камень…
— Нашёл, да…
— Ян, я не хочу Вас обманывать. Я собирался присвоить кросни. Ну, сами подумайте — этот алкоголик наверняка его украл.
— Вы решили сделать то же самое…
— Я хотел его разоружить.
— И зачем-то морочили голову Свену изъятием ценностей.
— Свенельд живёт в плену иллюзий. Он бы не разрешил изъять пусть даже опасную вещь.
— Вы случайно вместо кросни не изъяли Возгаря?
— Ян, бросьте! Вы изучали личные дела пропавших — там же ни одного положительного героя.
— Скажем так — героями там даже не пахнет, — согласился я. — Люди, которые не ловили в небе облаков.
— Вот и я о том же! Возгарь мог уйти куда угодно. Впутаться в какую-нибудь историю.
— Странно, что он впутался в неё именно перед Вашим визитом.
— Ян, я предлагаю взять Ваших замечательных напарников тоже и отправиться на небольшую экскурсию. Вы поймёте, что жизнь общины сложнее, чем вечная ностальгия по несуществующему, и здесь немало мест, где можно либо возвысить дух, либо сгинуть навсегда.
— Что ж заманчиво…
То, что Беримир назвал Вэю замечательной, вызвало и ревность, и снисхождение.
— Свенельда позовём?
— Не советую — он всё испортит.
*****
Хороший алкоголь бьёт не в голову, а по ногам. Я сидел напротив Беримира и понимал, что в ближайшее время не смогу встать.
Повсюду бесновались крошечные тени, словно стаи потревоженных птиц, из пола урчала музыка, и маленький жилистый официант юркал между столиками, ловко расставляя заказы. Я снова пригубил свой серебристо-чёрный коктейль и попросил официанта принести горячее — мне и напарникам.
Начать знакомство с общиной, плотно загрузившись в ресторане — на этом настоял Беримир.
— Сами понимаете — зануда Свенельд всё испортил бы, — Беримир от хмельного кваса перешёл к водке и мясу в огромном горшке.
Я постеснялся остановить его и с некоторым беспокойством наблюдал, как этнограф поглощает еду. Напарникам я пить запретил, взамен они с удовольствием уплетали за мой счёт многочисленные салаты, периодически прикармливая друг друга и хохоча. Наблюдая за их нежными отношениями, я вкатил в себя ещё порцию коктейля и решил, что если эта их идиллия продолжится, я тоже закажу водку.
За трапезой мы почти не разговаривали, удовлетворившись ничего не значащими репликами. На душе было мутно, но тело пребывало в спокойствии.
Когда мы через два часа покинули ресторан, мой дух был так же расслаблен, как тело и практически примерён с окружающим миром. Даже заигрывания Клода с Вэей не возбуждали во мне прежнего раздражения.
— Теперь, Ян, самое время показать Вам, чем живут люди в нашей общине! — торжественно объявил Беримир.
Этнограф повёл нас узким, но чистым переулком между трёхэтажными бревенчатыми домами, и мы неожиданно оказались в самом центре города.
Вокруг площади, мощёной фигурным тёсаным камнем бусового цвета возвышались дома-исполины с наборными деревянными стенами. Одни был похож на холм, другой напоминал птицу, готовую к взлёту, третий казался цветком с множеством хрупких лепестков. Волшебная архитектура.
— Как это построено? — Вэя смотрела на город восторженными глазами.
— Эти шедевры Свенельд называет избушками. Я думаю, он специально провёл вас задворками, потому что стыдится показывать гостям город.