Роман Клыч
Гибрид
[Цель существования: служение Рику. Нейросеть общих знаний: в норме. Нейросеть цветочника: в норме. Нейросеть эмоций и чувств: в норме.]
Мерно жужжали сервоприводы. Под ногами шуршала галька. Стеклянная теплица сияла во мраке, словно храм тысяч светлячков. Непроницаемое небо будто проглотило все звезды. Горизонт слился в неразличимое полотно пустоты. И только искусственный свет от ламп извлекал из тьмы кроны деревьев, цветущие кусты, очертания соседней теплицы и две дорожки, два пути: один уводил во мрак, другой — к свету.
Распахнулась стеклянная дверь. Выглянул Рик, одетый, как всегда, в домашние тапочки, спортивные штаны и футболку с вытянутым воротом.
— Сюда иди! — крикнул он.
— Вы даете разрешение на вход?
— Твою ж… Заходи! Можно!
Лампы досветки, словно миниатюрные солнца, светили с высокого прозрачного потолка. Будто артисты карнавала, разодетые в диковинные наряды, на столах стояли орхидеи. Стройные стебли гордо держали вереницы цветков, похожих на парящих в воздухе птиц, танцующих балерин, бабочек с узорчатыми крыльями. Некоторые я видел впервые, другие — Рик возил на выставку.
— Чего так медленно, вершина эволюции? — спросил он.
— Мои ноги не предназначены для бега.
— Ты ведь здесь никогда не был. Что скажешь?
Информация о нескольких гибридах отсутствовала в специализированной нейронной сети цветочника. С неизвестным я столкнулся впервые.
— Лампочки-то забегали, гляди. Тише-тише, не волнуйся ты так, — сказал Рик.
Эмоледы — три вертикальные линии светодиодов, расположенные на моем корпусе по центру, возбужденно мигали. Будто струны души, оголенные, выставленные напоказ, они служили индикаторами состояния нейронной сети, отвечающей за распознавание эмоций и чувств и их имитацию. Важный интерфейс для взаимопонимания человека и робота.
Было приятно, что Рик обратил на эмоледы внимание, и те подмигнули в ответ.
— Что знаешь о кофейной орхе? — спросил он.
Ее цветки напоминали половинки грецкого ореха.
— Ничего, — ответил я.
— Пахнет кофе, закачаешься… — сказал он почти мечтательно. — Вот, послушай.
— Не умею.
— Ну да, у тебя и носа-то нет. Это что! Я наконец скрестил кофейную с желтой медовой.
— В моей нейросети нет о ней информации.
— Эх, ты, музыкант.
— Простите, Рик, но вы ошибаетесь. Я цветочник.
— Не спорь со старшими. Пораскинь мозгами, или что там у тебя. Корпус, голова, руки — все из белоснежного пластика. Камеры в круглой оправе, будто ты интеллигентный очкарик, окончивший консерваторию. А пальцы-то? Зачем такие тонкие?
— Чтобы ухаживать за цветами.
— Да брось ты — на пианино бацать!
Он «пробежался» по воздуху пальцами, словно по невидимым клавишам. Убедительно, но музыка меня никогда не интересовала.
— В общем, я двадцать лет выводил этот гибрид. Если утром будет пахнуть кофе, а вечером — медом, мы точно займем на выставке первое место.
— И тогда вы будете счастливы?
— Чего? Какое счастье в мои годы? Нет, я… буду знать, что не зря жизнь прожил.
— Простите, но вы уже вывели столько новых гибридов. И Эрме ваши цветы нравятся.
— Это все не то. Тебе не понять. Да неважно, лирика это все. Что ты знаешь о скрещивании орхидей? — спросил Рик.
— С одной на другую переносят пыльцу, затем вырастает коробочка с семенами.
— Ну вот! — развел он руками. — А хотели денег содрать. Показывай.
— Что именно?
— Вот две орхи. Опыляй.
— Но у меня нет таких инструкций.
— Что за ерунда?
— Нужна специально обученная нейросеть. Вы дадите доступ в интернет для ее покупки?
— Его отключили! Еще и за программу платить!
Его сердце сбивчиво колотилось. Сахарный диабет не шутки. Рик постоянно носил инсулиновую помпу-дозатор, которая регулировала уровень сахара в крови, но не всегда поспевала за перепадами настроения. Это невыносимо, когда самый близкий человек увядает, становится раздражительным и несчастным. Тем более, когда цель твоего существования, твое собственное счастье зависит только от него.
— Рик, у вас аритмия.
— Отвали!
Он оперся руками на стол и какое-то время часто и громко дышал.
— Слушай, какие еще варианты? — спросил он.
— Можем попробовать функцию обучения. Правда, должен предупредить, она не гарантирует результат.
— И что делать?
— Показывайте, объясняйте.
— Мучайтесь, унижайтесь, — передразнил он. — Мало тебе заменить старика, так ты еще и издеваться вздумал?
— Что вы, я лишь предложил.