Видимо, солидаризуясь с Норманом Коуплендом, теоретики информационной войны по аналогии с методом гипноза предлагают такую концептуальную схему информационного противоборства:
— расслабить общество, внушив через СМИ, что врагов больше нет и не будет, и для отвлечения обсуждать отдельные незначительные темы — исторические периоды, интересы отдельных малых народностей (цель: общество как целое должно исчезнуть в качестве объекта сознания);
— вынудить людей слушать только противника, например, через пропаганду его образа жизни, исключив опыт любых других стран и народов;
— заставить общество не размышлять над тем, что говорит противник; для этого исключить из СМИ серьезные аналитические передачи, сделав акцент на ярких развлекательных шоу;
— сосредоточить внимание общественности на каком-то отдельном предмете, помимо направленного манипуляционного потока, например на терроризме, чтобы подсистема защиты, ответственная за обработку информации, не выполняла свою функцию и как бы расстраивалась;
— постоянно внушать, что само общество становится все лучше и лучше, чтобы снизить способность людей к критическому мышлению.
Цель — создание пассивного состояния общественного сознания, при котором сохраняется возможность зависимости от информационного воздействия противника1.
Цель информационной и психологической войны, по большому счету, одна — сломить моральный дух противника, ввести его в заблуждение и в конечном итоге победить малыми жертвами с минимальными затратами материальных ресурсов. Важный нюанс — информационная и психологическая война намного дешевле классической войны в плане использования материальных ресурсов. С другой стороны, в контексте приложения интеллектуальных ресурсов такой вид противоборства намного более затратен, поскольку требует более тщательной работы над проектированием стратегии и тактики, вычисления слабых сторон противника и комплекса мер воздействия, способных оказать максимальный эффект.
Информационная и психологическая война — составляющие одного по сути явления, цели и средства во многом одинаковые. Природа человека такова, что он принимает решение на основе имеющейся информации, и особенности психологии влияют на это решение. Отсюда проистекает, что целью психологической войны является создание условий для доминирования психологического фактора в процессе принятия решений. Например, можно превратить страх или инстинкт самосохранения в основной фактор принятия решения. Задача информационной войны — максимально достоверно и убедительно преподнести ложную или искаженную информацию, скорректировав таким образом возможное решение противника. Поэтому информация зачастую является транспортом, который доносит ту или иную эмоцию, которая и призвана влиять на психику.
Не жалея сил и средств
Украина, как было сказано выше, сталкивалась с проявлениями гибридной войны не только на протяжении последнего года. Россия в ходе длительного периода пыталась воздействовать на нашу страну разнообразными методами. Аннексия Крыма и эскалация конфликта на Донбассе (важно подчеркнуть, что «донецкие сепаратисты» до последнего времени жили только в фантазиях кремлевских политтехнологов) перевели гибридную войну России против Украины в активную фазу.
Справедливым кажется следующее утверждение: «Информационная война, в отличие от боевых действий, ведется на территории нашего государства почти со времен прихода Путина к власти. В ней выделяются два этапа: до и после Майдана 2013. В домайданный период использовались несколько стратегий, работавших с идентичностью украинцев. Такие смысловые концепции, как третий Рим, «русский мир», евразийство, должны были создать новые границы идентичности и заложить новые ценности, общие для разных народов и культур. Во многом эти стратегии потерпели неудачи из-за своей размытости, взаимной конкуренции и отсутствия ярких местных апологетов. Провал Новороссии связан именно с неудачей в формировании новых идентичностей на юго-востоке Украины.
Другая группа стратегий работала на усиление существующих идентичностей, а именно: советской (США и НАТО — враги, наши деды воевали…), российской (город-герой Севастополь, Россия — великая держава), и, как ни странно, украинской (Бандера и УПА — герои, Украина — национальное государство). Эти стратегии можно считать успешными, поскольку именно образы хунты и фашистов стали самыми популярными во время конфликта, они влияли на масштабы мобилизации местного населения Донбасса. Работа с коллективной идентичностью определенной группы имеет важные последствия в информационной войне, поскольку именно идентичность определяет восприятие и доверие к информации. Надо признать, что здесь враг оказался весьма успешным и решил ряд важных для будущего конфликта задач: