Неподалеку от советско-польской границы была построена невзрачная будка, из которой украинские операторы осуществляли регулирование и замеры экспортируемого газа. Сегодня на ее месте находится мощная газоизмерительная станция Дроздовичи. В начале 50-х к этому газопроводу было подключено новое, на тот момент самое мощное в Украине, Угерское месторождение. В 1961 году после ввода в эксплуатацию Рудковского месторождения украинские газовики получили возможность нарастить и стабилизировать экспорт газа. Для этого был построен дополнительный газопровод протяженностью 80 км и диаметром 500 мм Комарно — Самбор — Дроздовичи — государственная граница с Польшей. После строительства в Комарно компрессорной станции в 1967 году экспорт природного газа из СССР в Польшу возрос до 1 млрд м3 в год. Следующим этапом расширения экспорта стало строительство еще одного экспортного газопровода Комарно — Дроздовичи — государственная граница с Польшей диаметром 720 мм с подключением к нему Хидновицкого газопромысла вблизи польско-советской границы.
Общий объем экспорта украинского газа в 1965 году составил 5 млрд м3 в год, в 1970-м — уже 11,4 млрд м3 в год, а в 1975-м — 11,6 млрд м3 в год. В конце 70-х вступил в строй трансконтинентальный газопровод «Союз», по которому в Украину и дальше в Европу шел газ из Оренбургского газоконденсатного месторождения. С того момента исчерпавшиеся месторождения Прикарпатья были перепрофилированы в подземные хранилища газа (ПХГ), обеспечивавшие надежность работы всей системы. Украинские подземные хранилища газа являются самыми вместительными в Европе, поэтому в борьбе, которая ведется за контроль над украинской газотранспортной системой, ПХГ играют далеко не последнюю роль. Их эффективность продемонстрировала и «газовая война» 2009 года.
К концу 70-х годов ХХ века руководство СССР уже приняло стратегическое решение об ускоренном освоении грандиозных месторождений газа на Крайнем Севере — Уренгойского, Медвежьего и Ямбургского. Газовикам предстояло создать с нуля инфраструктуру в безлюдных местах заболоченной тундры, обеспечить добычу в условиях вечной мерзлоты и транспортировку газа через весь континент. Наращивание объемов добычи газа в 70-х годах было вопросом политическим, оно позволяло не только наполнять бюджет СССР твердо конвертируемой валютой, но и развивать отношения со странами Западной Европы в пику Вашингтону.
На тот момент общепризнанное первенство в вопросах разведки и бурения газа в СССР принадлежало украинским специалистам. Западная Украина обладала пальмой первенства в этой сфере, подобно тому, как в нефтедобыче лидерство всегда принадлежало Азербайджану. После исчерпания нефтегазовых месторождений Прикарпатья буровые тресты постепенно начали перебираться в Восточную Украину, где успешно перепрофилировались на месторождениях природного газа. В конце 70-х в структуре Всесоюзного производственного объединения «Укргазпром» создается буровое управление с центром в Крас-нограде Харьковской области. Спустя несколько лет это управление превратилось в «Укрбургаз» — самое мощное буровое предприятие Министерства газовой промышленности СССР. Хорошо известно, что газовые месторождения Западной Сибири осваивал весь Советский Союз, хотя сегодня плодами многолетнего всесоюзного труда пользуется только Россия. Собственно говоря, и газовые месторождения Украины были исчерпаны и превратились в пустоты, ставшие подземными хранилищами газа, во времена существования СССР. Метрополия классически, словно по учебнику, обобрала свою колонию, привязав ее к собственным источникам энергетических ресурсов, цинично используя для этого украинские рабочие руки.
Наряду с освоением сибирских месторождений «голубого золота» развернулось масштабное строительство системы магистральных газопроводов Уренгой — Помары — Ужгород — госграница, «Прогресс» и др. Основная их часть проходила через Украину, поскольку уже существовавшая развитая сеть украинских газопроводов была гарантией обеспечения дополнительной надежности экспортных поставок. Читателю будет непросто представить себе невероятный даже по современным меркам масштаб этих работ. Газопроводы на украинской территории строились со скоростью 1–3 км в день. Столь высокий темп был достигнут благодаря тому, что работы одновременно велись сразу на всей протяженности «трубы».
Распад Советского Союза спровоцировал первое обострение отношений между российскими и украинскими газовиками, которое можно назвать конфликтом хозяйствующих субъектов. Дело в том, что в 1992 году в Уренгое на постоянной основе работали подразделения «Укргазпрома» общей численностью 4500 человек. У них была самая мощная в Западной Сибири производственная база с десятками буровых станков и 1700 единиц импортной автотракторной техники.
В новых политических реалиях руководство «Укргазпрома» предложило российским коллегам из «Газпрома» создать на этой базе совместное предприятие. Были подготовлены все необходимые документы, проведено согласование с российским законодательством, получено согласие властей Ямало-Ненецкого автономного округа. Но когда дело дошло до подписания конкретных документов с руководством «Газпрома», ответ был резким и однозначным: «Ноги украинской в Уренгое не будет». Инициатором столь неприятной отповеди стал сам Виктор Черномырдин, тогда возглавлявший газовую отрасль России. Он без обиняков дал понять, что даже при условии создания совместного предприятия украинцам просто не позволят транспортировать добытый газ в Украину: «Будете греть им тундру!» Представителей «Укргазпрома» предупреждали, что цена за транспортировку с Крайнего Севера до Украины через 4 тыс. км российских газопроводов будет такой, что Украине придется еще и доплачивать за добытый на территории России газ. Затем Черномырдин поднял этот вопрос на совещании у президента Ельцина, и тот подписал указ, согласно которому весь имущественный комплекс «Укргазпрома» на территории России передавался «Газпрому». Иначе говоря — был конфискован в пользу Российской Федерации.
Несмотря на распад Советского Союза, газовая промышленность некогда единого государства продолжала работать в штатном режиме, а законтрактованные западными странами объемы топлива бесперебойно прокачивались через территорию Украины дальше, в Европу. Тогда же украинцы могли наблюдать в телевизионных новостях, как оставшиеся без поставок газа (соответственно — без тепла) жители Тбилиси и Еревана пилили деревья республиканских ботанических садов на дрова для «буржуек», установленных в своих квартирах.
Лишь однажды, 23 февраля 1993 года, представитель российской энергетической монополии сообщил о намерении прекратить поставки газа Украине из-за долгов в $ 300 млн, но отключение не состоялось. Правительство Украины пообещало оплатить долг, и первый платеж в размере $ 48,2 млн поступил уже 10 марта 1993 года. Причина столь сдержанного поведения руководителей «Газпрома» заключалась в том, что газовыми отраслями по обе стороны российско-украинской границы руководили профессионалы.
Никто не рискнул поставить под угрозу транзит газа европейским потребителям.
Показательный факт: в начале 1990-х годов Украина продолжала развивать свою газовую промышленность, исходя и из потребностей России, как это было определено еще советскими долгосрочными планами. Даже в самые тяжелые для страны 1992–1999 годы Украина ввела в эксплуатацию 4,8 тыс. км магистральных газопроводов и газопроводов-отводов, 10 компрессорных станций[136]. Необходимо отметить, что значительная часть проектов была предназначена для увеличения транзитных поставок из России в Европу: газопровод Торжок — Долина протяженностью 530 км и диаметром 1420 мм, и газопровод Хуст — Сату-Мару (Румыния), позволивший разгрузить балканское направление от части поставок в Румынию и увеличить объемы подачи газа Турции и Болгарии. Работая в этом же балканском направлении, «Укргазпром» в качестве оплаты долга в $ 250 млн за российский газ построил дополнительные мощности газопровода на линии Ананьев — Измаил. Было открыто первое подземное хранилище газа в Восточной Украине — в Кегичевке Харьковской области. К сожалению, российская сторона ответила черной неблагодарностью.