Джеймисон проглотил комок и попытался представить разыгравшуюся здесь драму.
“Логика твоих рассуждений достойна похвалы, — с иронией заметил извал, — хотя сами рассуждения не отличаются особой быстротой. Да, я нахожусь в рубке управления, и от этих ползучих тварей меня отделяет стальная дверь. Мне представляется целесообразным, если ты с помощью оружия расчистишь себе проход и проникнешь внутрь. Здесь их несколько штук, и на этот раз по вполне очевидным причинам ты не можешь рассчитывать, что растения вновь спасут тебе жизнь”.
Джеймисон принял решение и направился к плоту, до которого было пятьдесят футов, издали обходя растения-убийцы. Сам плот, по счастью, находился на чистом участке. Благополучно до него добравшись, Джеймисон взобрался на него и сдвинул крышку, закрывающую простенький пульт управления. Вывинтив из бластера маленький цилиндр, он опрокинул в ладонь находившуюся в нем крошечную капсулу. Это было сердце его оружия: без капсулы внутри бластера Джеймисон было абсолютно беззащитен.
Он нажал на одну из кнопок на пульте, и рядом откинулась крышка, под которой находился странной формы держатель. Джеймисон поместил туда капсулу и, закрыв крышку, принялся ждать. Больше от него ничего не зависело. За десять минут миниатюрный реактор-размножитель с помощью нейтронов, оставшихся в капсуле, полностью ее зарядит. Но Джеймисон не собирался ждать так долго. Трех минут должно было вполне хватить, чтобы подзарядить оружие для намеченной цели.
Он сильно нервничал и беспрестанно озирался в наступающей темноте, надеясь спасти свою жизнь, успев в случае опасности вовремя выхватить капсулу и вставить ее в бластер. Он отнюдь не был уверен, что ему это удастся, но помочь ему было некому. Он хорошо понимал, в какой сложной ситуации оказался. Да и молчание извала, не спешившего разуверить его, было лишним тому подтверждением.
Настороженно разглядывая тени, мелькавшие на поляне, он заговорил негромко, но внятно:
— Значит, руллы не знали о существовании Растения Ритта. Это не удивительно: таких растений в Галактике — считанные единицы. Они, должно быть, наткнулись на них ночью, иначе трудно объяснить, почему они погибли все без исключения. Я прав или ты все еще был без сознания, как тупое животное, за которое они тебя приняли?
Извал отозвался тут же, и в его словах звучала обида:
“Я вышел из транса еще до того, как мы добрались до катера на антигравитационной пластине, к которой они меня приковали цепью. Поскольку все они были вооружены и находились рядом, я счел целесообразным не показывать им, как легко мог освободиться, и продолжал притворяться спящим, пока они не заперли меня в кладовке. Затем я порвал цепи и ждал, не уйдут ли они опять. В это время раздался какой-то гром, и они все выскочили наружу. Я не мог ничего понять из их обмена мыслями, кроме того, что они были очень возбуждены. Затем их возбуждение еще больше усилилось, и примерно через минуту их мысли вдруг вообще исчезли. Я сообразил, что могло произойти, и решил проверить. Взломав дверь кладовки, я выглянул наружу. Было уже темно, но ведь я хорошо вижу в темноте — они все были мертвы”.
Джеймисону было жаль, что он видит в темноте не так хорошо, как извал. Ему показалось, что в одном из самых темных уголков поляны движется какая-то тень, но так ли это — он не был уверен. Три минуты почти истекли, но рисковать дальше у него уже не было сил. Стараясь унять предательскую дрожь в руках, он открыл крышку зарядного устройства и маленьким пинцетом вытащил капсулу из держателя. Вставив ее в цилиндр, он быстро завернул его на место и только тогда вздохнул с облегчением.
Он еще раз обвел взглядом поляну и медленно двинулся в сторону подозрительного места. Ничего настораживающего видно не было: вполне возможно, это была просто игра его воображения Спрыгнув с плота, медленно продвигаясь к катеру, он ни на минуту не ослаблял внимания и снова возобновил беседу:
— Я узнал все, что мне хотелось. Думаю, что восстановить остальные события не составит труда. Увидев, что все руллы мертвы, ты решил провести ночь на катере Ты не так хорошо видишь, чтобы быть уверенным, что вовремя сможешь заметить побеги Растения Ритта. Эти растения — единственное, чего ты по-настоящему боишься. Твое первое столкновение с ними, должно быть, было занимательным. Мне представляется, что, помимо силы и ловкости, тебе понадобилось и немало везения, чтобы ускользнуть невредимым. Ты выяснил, что чем глубже ты забираешься в полуостров, тем гуще заросли этих растений. Ты запаниковал и сообразил, что без меня и моего оружия тебе не обойтись. Вот так ты вернулся.
Первый клубок серых растений выделялся на темной земле довольно светлым пятном. Джеймисон навел на него бластер и выстрелил. Мощный поток энергии ударил в землю с суховатым треском, и, хотя Джеймисону не удалось заметить яркости пламени, у него не было сомнений, что оружие успело зарядиться. Непрестанно стреляя по сторонам, он сделал несколько шагов и остановился осмотреться. Он стоял посередине темного участка земли, а ближайшее серое пятно растений располагалось в двадцати футах впереди.
— Ты просидел в рубке два дня, — продолжал Джеймисон. — Наверное, проникнуть внутрь было очень даже непросто. Несмотря на всю твою силу, тебе не удалось захлопнуть выходной люк, потому что закрывается он при помощи механизмов, а как ими управлять — ты не знал. На следующее утро, открыв дверь рубки управления, ты увидел, что растения были уже внутри катера. Уверен, что ты тут же ее захлопнул и задвинул все засовы. Это, конечно, их остановило: эти убийцы не могут так концентрировать свою силу, чтобы проникнуть сквозь стальную дверь. Они могут опутать и нанести одновременно сотни уколов, но взломать, как ты, стальную дверь они не могут. Итак, ты заперся внутри.
Со вторым клубком побегов Джеймисон расправился так же легко, как и с первым, хотя он был значительно крупнее. Между Джеймисоном и катером оставалась последняя, самая большая поросль, почти полностью покрывавшая землю, и именно в ней лежали останки руллов.
Джеймисон продолжал негромко, но уверенно:
— Два дня ты изучал пульт управления, пытаясь разобраться, что к чему, и потерпел полное фиаско. Ты, наверное, уже дошел до точки, когда был готов начать нажимать на все рычаги без разбора, к чему бы это ни привело. Затем появился я, и ситуация изменилась. Я говорю о моменте, когда я появился в окрестностях много часов тому назад. Ты, конечно, это почувствовал. У тебя появился удобный выбор. Ты будешь продолжать свои попытки разобраться с пультом управления до наступления сумерек, и если ничего не получится, то позовешь меня, поскольку другую такую ночь в моем состоянии мне бы вряд ли удалось пережить. Но если бы тебе удалось понять, как управлять катером, ты бы благополучно взлетел, оставив меня умирать.
Он остановился и подождал, что ответит извал на открыто брошенное обвинение. Но извал хранил молчание. Джеймисона это не удивило. Это странное самолюбивое существо, запершееся в рубке, прекрасно понимало, что отрицать было бессмысленно, а испытывать угрызения совести оно было просто неспособно.
Джеймисон находился уже в нескольких футах от входа в катер. Остались только плети растения, забравшиеся внутрь. Он перевел рычажок интенсивности огня на несколько положений вниз, чтобы не спалить внутреннюю обшивку и не повредить герметичность входного люка. После этого он вновь обратился к извалу, надеясь окончательно расставить все точки над “i”:
— Я выжгу все растения, которые находятся внутри. После этого ты должен покинуть рубку и направиться прямо в кладовку, где и останешься. Чтобы у тебя не возникло никаких иллюзий, предупреждаю, что установлю бластер так, что фотоэлектрическое реле автоматически откроет огонь, если ты высунешь в проход хотя бы одну лапу. Если ты не будешь пытаться выйти, то останешься невредимым. Путь до ближайшей планеты займет две недели, а оттуда мы сможем направиться на планету Кар-сона, где я без особых слез выпущу тебя на свободу. Хоть я и сомневаюсь, что тебе удастся найти в кладовке что-нибудь съестное, но все же попробуй. Можешь утешать себя мыслью, что без знания астронавигации и гипердвижения ты бы наверняка умер от голода, пока смог добраться до родной планеты. В любом случае ты должен быть еще жив, когда я с большим удовольствием распрощаюсь с тобой навсегда.