– Да, знаю. Чтобы, когда вернусь в Майами, я чувствовала себя лучше всех, – бормочу я. Обеспокоенное лицо Кейт заставляет меня смягчить сарказм. – Обещаю, это моя последняя полуночная вечеринка на кухне.
– О, как ты пообещала встретиться с отцом Моралесом, но отменила встречу втайне от родителей?
Ну конечно, мами ей все рассказала. И она права; я отменила встречу со священником, и они были в ярости. Я понимаю, что психологические консультации или терапия могут помочь людям. Но я сама решу, с кем и когда разговаривать. Я не могла не пустить Стефани на самолет в Африку, или отмотать прощальную речь Андре, или… abuela. Я не могла остановить руку Господа. Но я в состоянии контролировать свои слова, свое сердце, свою боль.
Духовка начинает пищать. Я беру прихватки и перекладываю формы на деревянный стол. Идеальные масляные торты по бабушкиному рецепту.
– Я пойду спать, как только заглазирую их и подготовлю к приходу Полли утром. Обещаю.
Кейт склоняется над тортами.
– Так это все из-за Полли.
No. Sí. [37]
– Она едва сказала мне пару слов после того, как… то есть утром. Она думает, я ничего не умею.
– Нет, она вовсе так не думает. Полли проработала здесь пятнадцать лет, и у нее свои традиции. Я понимаю, что ты хочешь реабилитироваться. Но ты заболеешь, если будешь продолжать в таком духе, – говорит Кейт. Я молчу, она тяжело вздыхает. – Я зайду через час, чтобы убедиться, что ты в постели. И это мое обещание.
Затем я снова остаюсь одна.
Реабилитироваться? Вот что я пытаюсь сделать? Или я пытаюсь исправить ту испорченную сожженную часть своей жизни, потому что была уверена, что смогу это сделать?
Несколько минут спустя торты заглазированы, водружены на блюда и идеально задокументированы в моем «Инстаграме». Через пару минут после этого я поднимаюсь по лестнице, ведущей в лофт.
Кейт оставила для меня тусклый свет в холле. У двери в комнату я замечаю что-то прислоненное к стене. Я, должно быть, не заметила этого по пути вниз. Я вижу обрамленный рисунок дома в Корал-Гейблс. Затем поднимаю картину и прикрепленную к ней записку, которую читаю по пути:
Подумал, ты захочешь повесить ее в своей комнате, чтобы она напоминала тебе о доме. Даже не думай засовывать ее в свой чемодан. Я одолжил ее на время, пока ты здесь.
Я качаю головой и ставлю картину на прикроватную тумбочку. Каждое утро меня будут встречать персиковая штукатурка и черепичная крыша. Быстро приняв душ, я вытягиваю руку из-под белых простыней и касаюсь через стекло крошечной белой двери. В детстве у меня не было кукольных домиков. Я играла с деревянными ложками и бренчащими мисками. Но здесь я закрываю глаза и представляю себя в этом домике мечты. Сперва я протискиваю через дверь Стефани кукольных размеров, одетую в футболку университета Майами. Следом за ней Андре. Мы сидим, пьем колу с лаймом на тщательно прорисованном Гордоном крылечке. Затем мини-Пилар и мини-я разрабатываем план по захвату мира нашим семейным бизнесом, придумывая один оригинальный рецепт за другим. Я не могу забыть про мами и папи: они лежат на диване, смотрят по телевизору любимое кулинарное шоу «Фэмили Стайл». Наконец я добавляю бабушку. Она идет на кухню, где мы готовили тамале и сотню других блюд. Я ставлю ее к раковине, где нашла ее три месяца назад. Здесь она стоит прямо. В этом маленьком персиковом домике ее сердце бьется.
Глава 7
Три ужина спустя, после жареного цыпленка Спенсера (объедение) с болтовней Гордона на гарнир о современных постройках, разрушающих средневековую атмосферу города (скукотища), я закрываюсь в своей комнате. Часы показывают, что в Майами середина дня; Пилар уже, скорее всего, вернулась со своих летних курсов в Международном университете Флориды.
Лицо сестры материализуется в FaceTime. Она снова сидит в кабинете пекарни, который теперь больше похож на ее рабочее место, а не папи. Так же как кухня все больше становится моей с каждым днем, хотя я в четырех тысячах миль от нее. Мами и папи потихоньку отходят от дел в «Ла Паломе» и вкладывают больше сил в поиск нового помещения под кондитерскую. Меньше чем через год все управленческие обязанности лягут на нас с Пилар, и я с нетерпением этого жду. После короткого приветствия я говорю:
– Забери меня обратно.
Пилар знает, где находится «обратно».
– Но ты…
– Просто забери меня, понятно? – На моем лице, должно быть, написано «То, что я здесь – наполовину твоя вина, и я так сильно скучаю по дому», потому что она фыркает и идет с ноутбуком по коридору.