– Я ничего не знаю о кораблях, – смущенно признался он Полидевку. – Но я бы хотел, чтобы этот все же коснулся воды.
Спартанец без насмешки улыбнулся ему.
– Ты знаешь, наверно, я тоже.
– Мы пришли.
Кастор стоял возле южных ворот и ждал теперь остальных. Только в полдень они с Гераклом пришли в этот город, за полночь же они опять отправляются в путь.
– Пришла пора прощаться и желать вам удачи. У вас хорошее снаряжение, и наверняка олимпийцы смотрят на вас. Не думаю, что вам суждено умереть. Мы ждем вас здесь еще дюжину дней. Возвращайся, Ясон. Мы с братом ждем не дождемся увидеть лицо царя Пелия, когда ты все же вернешься назад. Это будет отменная шутка, а здесь давно не смеялись.
Оба близнеца неловко похлопали его по плечу, кивнули Гераклу. Ясону стало чуть легче. Должно быть, в том мире, где «Арго» коснется воды, где сбудется мечта старика – там и Кастор с Полидевком друзья ему, а он сам взаправду царевич.
– Лучше ты, чем твой дядя, – Полидевк протянул ему в дорогу свою флягу с кислым вином. – Если хоть кому-то из богов есть дело до смертных, оно так и случится. Прощайте.
Ворота его царства захлопнулись за ними так же быстро, как и открылись.
***
Они шли по той же дороге, что и в Иолк, и Ясон снова еле поспевал за быстрым шагом Геракла. Ходить в снаряжении он не привык, и под кожаным нагрудником было жарко до ужаса. Но воины не жалуются и не причитают. Далеко идти не придется, всего до полудня, и Ясон не знал, радует его это или, напротив, страшит. Геракл поднял его с рассветом – ночью идти не безопасно, даже при полной луне – и за это утро он успел трижды пожалеть, что покинул рощу Хирона. Он смотрел в широкую спину героя и старался не отставать. Что ж, если Геракл победил ее единожды, то победит и дважды, и трижды.
– Ты не думаешь, что у нее могло вырасти за это время не девять голов, а, к примеру, десять и больше?
Если он может сегодня погибнуть, то надо успеть выговорить все слова, что ему отводились прежде на этой земле. Даже если это будет и полная глупость.
– Сколько ни будет, все наши.
Юноша спорить не стал. Солнце нещадно пекло затылок.
– Ты ведь знаешь, зачем Пелий отправил тебя на охоту за гидрой?
Ясон поднял голову от своих старых сандалий. Геракл редко с ним говорил, и юноша изрядно робел рядом с ним. Если в своих еще по-детски наивных мечтах он мог думать о дружбе с спартанцами, то Геракл до сих пор был чем-то далеким, могучим, суровым, почти нереальным. Разве что тогда, когда он прижимал к груди старый и пыльный доспех, он показался ему человеком, которому горестей выпало гораздо больше, чем радостей, но которые его не сломили.
– Он сказал, что согласен назвать меня перед народом наследником, если я спасу его город. У него нет ни жены, ни детей, он сказал, что разумно…
– Сколько таких лжецов я видал!.. – Геракл громко его перебил. – Одному я служил всю жизнь, хоть и не по собственной воле. Старый Хирон учил тебя добродетели, силе и честности. Но ты как малый ягненок, только родившийся, ты не знаешь, как жить в волчьем мире. Какое дело царю Микен Эврисфею было до пояса амазонок, до немейского льва, который мирно жил в своем логове, как и любой другой лев из пустыни? Нет, Ясон. Таким, как мы, не говорят прямо нет, таким не желают смерти в лицо – нас отправляют на неслыханный подвиг, что не приносит ничего кроме мучительной гибели. И все законы соблюдены. Царь Пелий не ждет твоего возвращения. И не отдаст тебе Иолк, даже если ты вновь вернешься под свой дворец с золотой крышей.
Битый камень скрипел под ногами, и Ясон замолчал надолго. Развернуться и сразу вернуться в Иолк, призвать дядю к ответу? – его тут же казнят, и царь перестанет играть в свои игры. Сбежать, вернуться к Хирону, вернуться в Фермопилы и устроиться в подмастерья к какому-нибудь кузнецу или воином в стражу? – он не смирится с такой своей трусостью. Говорят, после любой неудачи можно подняться, но не каждую можно забыть. Пойти еще дальше, на самый юг Греции, в Лаконию, в Спарту – его дружба с царевичами вряд ли тронет отца Полидевка и Кастора. А если и тронет – царь Тиндарей не станет рисковать миром ради одного всеми забытого юноши.
– Что мне делать теперь?
В воздухе уже еле заметно потянуло сладкой гнилью.