– Чего бы мне ни хотелось тогда, у меня не было на это права.
– А теперь?
Ясон подошел ближе, и она перестала спрашивать. Горизонт казался здесь ближе, чем прежде, и лишь потому, что здесь его действительно можно было догнать и коснуться рукой. Остров был невелик, они доберутся до края земли быстрее, чем солнце встанет в зените.
– Мы можем передохнуть у сестер, – вдруг сказала Меропа, снова окликая Геракла. Она словно перестала стесняться Ясона, и юноше от этого было крайне неловко. – Они примут нас. Накормят тебя и твоего спутника жареным мясом и спелыми смоквами, политыми медом. Останься и отдохни. Ты обещал погостить у нас в прошлый раз. И ты не сдержал обещание, задержись теперь хотя бы на полдня.
Геракл сделал вид, что не услышал ее, и оставил ее вопрос без ответа.
– Ты знаешь, где Атлас, – через какое-то время уже другим голосом сказала она. – Иди вдоль этого ручья дальше на север. Передавай ему мой привет и скажи, что я сожалею, что сбежала из дома. Пусть хранят тебя боги. И когда шагнешь за край небес и земли. И когда встретишь их. Мы с сестрами думаем о тебе, о каждом из вас, – она коротко кивнула Ясону.
Геракл низко ей поклонился, точно безымянной госпоже, которых он за свою жизнь повидал великое множество. И эту белую госпожу, он не назвал как прежде, Меропой, не посмотрел ей в глаза, как старинному другу.
– Прощай.
– И тебе прощай и удачи.
Белая гесперида ушла и ни разу не обернулась. Бессмертные слишком горды и не признают, что им нанесли обиду обычные люди. Ясон осмелился заговорить, только когда издалека они уже заприметили фигуру титана.
– А я не увидел ничего дурного в том, чтобы ненадолго остановиться и подкрепиться спелыми смоквами.
– А я, мой друг, – промолвил воин, не оборачиваясь, – никогда не говорил, что я мудр.
Больше его царевич не спрашивал и разумно сказал сам себе, что не ему, зеленому, юноше, который за всю свою жизнь не общался ни с одной женщиной на земле, чему-то учить Геракла и бессмертную геспериду. О жизни обоих он не знал ничего. Если Геракл не мудр, то сам он тем более глуп.
– Когда мы придем к Атласу, говорить буду я.
Ясон с ним не спорил. Фигура титана возвышалась над морем в тумане, и юноша не думал, что тому, кто от начала времен держит небесный свод, будет о чем поговорить с такой крохотной мошкой, как он. Признаться, он не знал и о чем Гераклу с ним разговаривать. Меропа сказала, тот все еще держит обиду – а что, если он безобиден лишь для друзей? А что, если он не забыл, не простил, и им придется теперь скрываться и убегать? А что, если титан в гневе захочет погнаться за ними? Оставит свой пост, и небо рухнет на мир – печальный конец и страшный, но, наверное, очень быстрый. Лучше бы его просто казнили в Иолке.
Они встали у ног титана. Интересно, думалось Ясону, горизонт наощупь, точно шов на одежде? И если он продолжит идти и идти, уткнется ли лбом в преграду, точно в стекло или зеркало?
– Говорят, ночью прольется дождь! – громко крикнул Геракл. Великий Атлас был огромен и высотой с десяток людей. – Ноша твоя будет полегче! Могу одолжить тебе плащ, но он будет маловат для твоей головы!
Громадные ноги зашевелились. Ясону показалось, что задрожала земля.
– Ты!..
«Надо было остаться есть смоквы и мясо», – тут же понял царевич.
– Ты вернулся, жалкий обманщик! Не думай, что я не знал! Это не новость – за столько лет у меня все звезды сосчитаны!
– Я всегда знал, – крикнул воин в ответ, – ты скорее книжник, а не силач!
Сверху до них долетел рой злобных слов – Ясон не знал этого языка, но тон был недружелюбным.
– Меропа передает тебе свой привет!
Гневных слов стало больше, и огромные ноги яростно топали. Столп пыли поднялся в воздух и медленно осел на волосах, лице и одежде.
– Эй, звездочет! – Геракл скинул на землю обрубленную голову гидры. – Если у тебя так хорошо все посчитано, не узнаешь ли вот эту пропажу?
Ругань утихла, и солнце на небе перестало дрожать.
– Узнаю, конечно! Но если ты надеешься, что я наступлю своей ногой на нее и растопчу в пыль – то ты наивный глупец, тебе это не поможет. Тебе ничто не поможет. Зря ты поднялся из своей одинокой могилы.
Лицо воина помрачнело. Смертным не стоит ждать от титанов доброты и участия.
– Ты на меня злишься, Атлас? До сих пор? Ты стоишь на этом месте тысячи лет. С тех самых пор, как понес свое наказание и признал вину – не самая жалкая участь, смею заверить! Делать то, что тебе под силу, заводить друзей, вести беседы с лучшими и храбрейшими – что для тебя, титана, все эти годы, ты был рожден еще до того, как существовала земля. Ты не прощаешь меня не за то, что я вернул свод небес на твои старые плечи – ты не знаешь усталости. Ты не прощаешь мне то, я оказался хитрее и не поверил обману.