Троф вскрикнул, потому что в его бедро вонзилась самая настоящая пила, но останавливаться он не стал — он тоже видел, что было с теми, кто останавливался или падал. Превозмогая боль, он сделал еще несколько прыжков и запрыгнул в машину, оглянувшись. «Все мертвы»! — он захлопнул за собой дверь.
Антона как будто кто-то толкнул и прошептал в ухо — чего ты ждешь?! Он захлопнул железную дверь. Через доли секунды в нее с глухим стуком ударилось несколько маленьких тел убийц. Троф продолжал кричать, пытаясь сбить ладонью грызуна. Но клубень цепко держался своими ростками-щупальцами за человеческую конечность. Круглые бешеные глаза победоносно глядели на свою жертву, и хищно вытянутый рот величиной с половину тела со скоростью швейной машины разрезали кожу с черными волосами, разрывал подрагивающие волокна мяса. За тварью оставалась кровавая неровная канава, из которой торчало что-то похожее на мелко порезанный и политый кетчупом бекон.
Наконец Троф ухитрился схватить упругий клубень, под дряхлой шкурой которого играли маленькие, но жесткие мышцы, размахнулся и со всей силы ударил его о приборную доску, отбив себе пальцы. Грызун рассыпался на несколько частей и остался лежать на полу. Там они, каждый по отдельности, словно расчлененный труп из фильма ужасов про оживших мертвецов, шевелил ростками и дергался. Троф нетронутой ногой стал топтать эти останки. Из длинной неровной раны торопливым ручьем текла разогретая кровь. Он красными и влажными от слез глазами посмотрел на Антона:
— Нужно перевязать…
Антон стянул с себя китель и разорвал его на части. Так же он поступил и с майкой. Потом глянул на Трофа:
— Я готов.
Троф руками поднял свою покалеченную ногу, чтобы Антон смог её перевязать. Стиснув зубы, он зажмурился и застонал. Когда Антон уже заканчивал, он кричал от боли. Так продолжалось, пока Антон неумело накладывал повязку из разных кусков материи. Они тут же темнели и пропитывались насквозь.
— Всё! — Сказал Антон и вытер о штаны свои руки.
Троф буквально бросил свою ногу. Что-то зашипело сзади, и машина покачнулась. Фыркнуло с другой стороны, машина дернулась. Антон завертел головой.
— Покрышки, суки, грызут! — Пояснил Троф.
Что-то заскрежетало под днищем, послышалось журчание и резко запахло бензином.
— Отлично! — Воскликнул Троф. — Теперь еще и без бензина остались! Теперь точно никуда не уехать…
Антон вскрикнул и инстинктивно прикрыл скрещенными руками лицо, потому что увидел, как снизу вверх по стеклу поползла масса картофеля. В кабине стало темно. Сотни немигающих глаз уставились в ее глубину. Шевелились белые ростки, как черви, тонкие и острые зубы скоблили стекло и железо, издавая душераздирающий скрежет.
ГОСПОДИ, ЕЩЁ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, И ОНИ РАЗЪЕДЯТ МАШИНУ! ОНИ ПРОСТО СОЖРУТ МЕНЯ!
Он больше не смог выдержать этот скрежет, взгляд сотен глаз, излучающий страх и вид раскрывающихся вытянутых ртов с двумя рядами маленьких треугольных зубов. Мужество покинуло его, и он завизжал.
Еще бы немного, и он смог сойти с ума, но этого не случилось. Сильнейший удар в переносицу выбил сноп искр из глаз Антона. Боль пронзила его до самых кончиков пальцев и вышвырнула ужас из мозга.
Антон открыл глаза и затряс головой, как боксер, пытающийся скинуть с себя состояние нокдауна. Из обеих ноздрей потекла кровь, пачкая оголенные кровь и живот, впитываясь в штаны. Когда он очухался, то увидел перед собой лицо Трофа. Тот устало подмигнул ему:
— Ну, успокоился?
— …Спасибо. — В глазах Антона мелькнула злость, но она тут же пропала, когда он заметил в глубине глаз Трофа такой же страх и отчаяние. Правда, он был властен над собой.
Он опять посмотрел на шевелящуюся массу, облепившую машину, и ощутил, что желудок может повторить свой танец буги-вуги, исполненный на ура утром в части.
— Держи себя в руках, — пробормотал Троф, — иначе я тебе башку оторву… Нельзя сопли пускать. Машина вряд ли куда уедет, но пока мы в безопасности. Будем ждать помощи.
ГОСПОДИ, ВСЕ ЖЕ МЕРТВЫ!!! ИХ БОЛЬШЕ НЕТ… ГЕША… МЫ ЖЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СКОРО СТАТЬ ФАЗАНАМИ! ТЫ ВЕДЬ ХОТЕЛ НАУЧИТЬ МЕНЯ ИГРАТЬ НА ГИТАРЕ…
— А что нам сейчас делать? Троф!
Троф запрокинул голову и часто дышал. Его глаза под закрытыми веками дергались.
— Ты спишь?.. Ну, спи…
Часть II. За гранью жизни
Он повернул голову в сторону караулки, но из-за клубней, облепивших машину, ничего не было видно. Зубы продолжали скоблить стекло.