Лада медленно втянула дым, потом выпустила несколько колец.
– Правда всегда одна.
– Хорошо, кто тогда прав – верующие или атеисты?
– Если Бог есть, правы верующие. Если его нет, правы атеисты. Бог либо есть, либо его нет. Существовать и не существовать одновременно он не может. Но это не в нашей компетенции. В нашей – или он нарушил закон или нет. Или он убил или не убивал. Убить или не убить одновременно невозможно. Правда всегда одна. Вопрос в том, знаешь ли ты её. Твоя задача сказать, если знаешь.
– А если эта правда кому-то навредит?
– Конечно, навредит, иначе её бы ни скрывали. Поверь мне, тебе, мне, городу в целом навредить может только отсутствие правды.
К нам постучали. Я открыла. На пороге стояла Злата. Её обнимал за талию Влад. Тот самый, который устроил эксперимент у нас в универе и приватизировал все деньги страны.
7.
Злату никак нельзя назвать красивой. Она слегка полновата, небольшого роста и с огромным носом. Нет. Точно она некрасивая. Но какая холённая. У неё всегда, каждый раз, как она приходит на занятия, причёска из парикмахерской и ногти по два сантиметра. У неё самая дорогая в городе шуба, самая лучшая косметика, самые большие бриллианты в серёжках. Если совсем откровенно, если меня одеть также, я буду в двадцать раз красивее её. Но такой, какая я есть, я рядом с ней абсолютное чмо. Всё равно, что сравнить меня и Ботану.
Злата вошла, без приглашения плюхнулась в кресло, сказала Владу:
– Присаживайся, дорогой.
Он уселся на краешек стола рядом с ней. Лада заварила им кофе. Мне было удивительно, что она им так часто улыбается и прислуживает, как будто секретарша.
– Значит так, мы берём полтора часа прайм тайма каждый день пока на три месяца. Мы уже оплатили. Я бы хотела сама зачитывать информацию. Только вот у меня слишком большой нос и надо, чтобы освещение падало сбоку…
– Не беспокойтесь, всё будет по высшему классу, – сказала Лада и заулыбалась, как дурочка.
– Есть ещё одна просьба, – сказал Влад и опустил глаза, – в общем. Как бы так выразить… Буква «р»… Ну это немножко не та информация, чтобы…
Лада рассмеялась.
– Какая мелочь! Буквы «р» не будет, если вам не угодно.
Злата и Влад оба широко улыбнулись. Злата резко встала. Влад вскрикнул. Я только сейчас заметила, что его рука прилипла к её спине. Я слышала, что люди ходили по небесам. Но никогда! Никогда не видела, чтобы кто-то был так близок, чтобы слепиться воедино. Я наклонилась к Злате.
– Злата, чего это он к тебе прилип? Вы ходили по облакам?
– Что за бред? Сериалов насмотрелась? – рассмеялась она, – по облакам ходить невозможно.
Злата и Влад собрались и ушли.
– Вы видели? Что с ними?
– Повязаны, – ответила без осуждения Лада.
Повязаться можно было только кровью или деньгами. Повязаны – это значит, если поймают, садиться придётся вместе. Повязаны – это значит врать в один голос и жить одними интересами. Повязаны – это значит не существовать друг без друга. Это значит тебя в два раза больше, это умножение на двое всех твоих грехов и достоинств. Повязаны – это рука руку моет. Это ворон ворону глаз не выклюнет. Это полное дерьмо при бОльших возможностях. Я рассказала Ладе о том, что Влад натворил в универе. Она равнодушно выслушала.
– Полтора часа прайм тайма – это две твои месячные зарплаты, – сказала она.
– Да вы не понимаете. Этот Влад – конченая скотина!
– От этого он не платил за минуты эфира?
– И что мы тут полчаса назад? Правда всегда одна… Он ублюдок. Разве не так? Разве не в этом правда?
– Остынь, – отрубила Лада, – ты не обыватель, чтоб задавать такие вопросы.
Я не ожидала это от неё. Она мне казалась такой… Смелой, умной, наглой, как Леший, короче, святой.
Лада улыбнулась снова.
– Давай откровенно. Ты приходишь сюда, чтобы работать, потому что надо на что-то жить. Я тоже. Если бы мне не платили, я бы этой чепухой заниматься не стала. Деньги нам не падают с неба, и мы их не варим. Люди захотели что-то сказать. Они за это платят. Так пусть говорят. Что в этом плохого?
Я почувствовала себя полной дурой. Я-то всё понимаю, но зачем тогда все эти слова? Если нет разницы, что болтать в этой чёртовой Башне, зачем мы учимся пять лет?
– Не знаю. Просто… Просто как-то бессмысленно говорить, что губернатор ворует, если любой отсос может отстегнуть, сколько положено, и нести всё, что угодно в эфире.