– Амо, хорошо было в Гидре?
– Плохо. По-дурацки. Ничего хорошего. Гидра направо, и ты направо…
– Ну и ладно, ну и направо…
– А ты хочешь налево.
– Почему вы так в неё стремились?
– Я думал, что в Гидре хорошо. Мы все так думали. Я в детстве читал такую книжку «Замок троллей», кто автор, не помню. Там всю книжку тролли строят прекрасный замок, а злой Леший им вредит. В конце они закидывают его камнями, и выясняется, что строили они тюрьму, в которую все и попали. По иронии судьбы за то, что закидали Лешего камнями. Когда ты строишь что-то с целой толпой, ты не можешь сказать, что ты строишь – прекрасный замок или холодную тюрьму. И когда тебе кто-то в этом мешает, ты не знаешь, кто он – урод, который хочет всё испортить, или пророк, который пытается тебя предупредить.
– Что ж ты, я же пыталась тебя оторвать?
– Ты бы оторвала меня, а ноги остались.
– Зачем тебе ноги, от Гидры никуда не уйти?
– Чтобы я мог гулять по небу. С тобой.
Стоило ли всё это переживать, чтобы услышать это? Не знаю. Но я это услышала. Тогда бы показалось, что нет. Сейчас казалось, что стоило. И ещё две тонны несчастий стоило бы пережить. Я взяла его за руку. Мы подошли к окну. Я не боялась, что сейчас не станет меня. В этом ничего страшного нет. Просто чик. И погас свет, звук, запахи, сознанье. Это, наверное, даже приятнее, чем просто ничего не чувствовать и, уж точно, приятнее, чем жить. Я не боялась погаснуть, но я не смогла бы никогда себе простить, если бы из-за меня не стало его.
– Высоко, – сказала я.
– Если ты боишься разбиться, мы разобьёмся.
– Я уже разбилась. Я боюсь за тебя.
– А я разбивался два раза. Было бы суждено насмерть, умер бы в первый раз.
– Тогда пошли.
Амо открыл окно. Улица звенела частушками. Закатное небо свежело феноменальной классичностью. В него больше не страшно было наступить, и мы наступили и…
… и мы пошли по облакам.
2011 год.