В 1948 году Мосли создал новое объединение — Юнионистское движение, в которое вошли больше полусотни различных мелких фашистских организаций. Юнионисты требовали отменить результаты Нюрнбергского трибунала и осудить милитаристскую политику СССР в 1922-1939, в ответ на которую, по их мнению, Гитлер начал военную экспансию в Европе. Они выступали за объединение Западной Европы, её перевооружение и милитаризацию экономики, ввиду очевидной опасности возможного нападения СССР. В 1959 году Мосли участвовал в парламентских выборах, но проиграл. Ни следующее участие в выборах в 1966 году, ни попытки получить влияние в профсоюзной среде не увенчались успехом.
Примеры итальянской PNF, немецкой NSDAP и британской BUF показывают, насколько фашизм способен приспосабливаться, мимикрировать и перерождаться. Он не только может изначально быть любым – левым, правым или центристским, фашизм может за короткое время из левого превратиться в правое политическое движение и наоборот.
К фашистам часто примыкают также консерваторы, не склонные, на первый взгляд, к проявлению симпатий по отношению к экстремальным политическим течениям, как к левым, так и к правым. На самом деле, консерваторы просто бывают раздражены невозможностью консолидации общества против угрозы революции и политического хаоса, неспособностью справиться традиционными либеральными методами с экономическим кризисом.
Консерваторы могут быть напуганы уже существующей анархией в обществе и центробежными тенденциями в государстве. Они воспринимают фашистский тоталитаризм и связанное с ним насилие как компенсацию за затянувшееся и слишком явное бессилие либералов.
Осознав факт значительного увеличения в XX веке политической активности народных масс и влияния этих масс на политические процессы, консерваторы поняли неустойчивость своего положения в качестве политической элиты. Буржуазные консервативные партии всегда опираются на очень немногочисленную социальную базу, в основном состоящую из высших социальных слоёв общества. Их непосредственное прямое влияние на народные массы всегда бывает мизерным и влиять на политический процесс они могут лишь через существующие государственные и общественные институты. Присущий консервативным партиям крайне низкий уровень организации не позволяет им оперативно реагировать на возникающие угрозы народных бунтов и революций. В этих условиях консерваторы, в критические для страны моменты, готовы вступать в союз с более энергичной политической силой, которая в состоянии противостоять народным выступлениям и будучи популярной, могла бы контролировать поведение людских масс, чтобы обеспечить предсказуемость и политическую стабильность. Фашисты, в свою очередь, также легко идут на контакт с консерваторами и быстро находят с ними общий язык, они готовы заключать взаимовыгодные соглашения и образовывать с консерваторами политические союзы.
Приводя фашистов к власти, консерваторы всегда думают, что фашистами можно легко управлять, с ними можно заключать взаимовыгодные соглашения. Они не понимают, что носителями тоталитарной идеологии, не только невозможно управлять, но и вообще с ними бесперспективно о чём-то договариваться.
Отличительной особенностью сотрудничества консерваторов и фашистов заключается в том, что консерваторы никогда не показывают своего отношения к революционной риторике и массовым мероприятиям, никогда не поддерживают фашистов напрямую, финансово или организационно, в том числе с помощью государственного аппарата или общественных организаций, ассоциированных с консервативными партиями и движениями. Сотрудничество с фашистами в основном заключается в нейтральном отношении консерваторов к действиям фашистам, которое переносится также на государственный аппарат, если консерваторы стоят у власти в стране.
Государственно-монополистическая экономическая модель фашистского образца полностью соответствует политическим целям монополистического капитала, который заинтересован в сохранении своих социальных, политических и экономических позиций. Союз фашистов с консерваторами, как правило, активно поддерживается промышленными и финансовыми монополиями, в основном финансово. Лишь в редких случаях революционные лозунги и социальный популизм фашистов отталкивают монополистов, которые ошибочно принимают политическую демагогию за истинные цели фашистов.