Некоторые авторитетные российские учёные, соглашаясь с некорректностью расширительного толкования термина «тоталитаризм», тем не менее, всё-таки предпочитают называть советский режим 1929-1956 годов не советским фашизмом, а сталинизмом. Сторонники использования термина «сталинизм» апеллируют к тому, что режим в СССР не был похож на другие фашистские государства. Большевики лишь применяли отдельные фашистские методы, поэтому вроде как некорректно использовать по отношении к советскому режиму термин «фашизм».
На утверждение критиков о том, что советский фашизм не был настоящим, могу ответить, что «настоящего фашизма» вообще никогда и нигде не существовало в истории. Он сродни приснопамятному абсолютно чёрному и абсолютно упругому сферическому коню в вакууме при температуре абсолютного нуля.
Даже, считающийся «классическим» итальянский фашизм можно назвать «ненастоящим», так как созданная итальянскими фашистами политическая система нисколько не походила на тот идеал, который рисовался в стройной фашистской теории идеального тоталитарного государства. Классический итальянский фашизм был похож на непонятного вида винегрет из различных, иногда противоречащих друг другу, идей.
Рецептура этого винегрета постоянно менялась в зависимости от времени и конъюнктуры. Не было у итальянских фашистов стройной системы взглядов, не было научно проработанной и проверенной практикой эффективной идеологии.
Политическая практика итальянских фашистов также во многом не соответствовала их же собственной доктрине. Из-за чего противники Муссолини всегда к обвинению в безыдейности добавляли ещё и политическую беспринципность итальянских фашистов. Все практические действия фашистов были подчинены исключительно сиюминутной целесообразности, политической выгоде. Муссолини, откровенно заявлял, что существовавший режим, построенный на компромиссах и допущениях, был всего лишь переходным периодом, а строительство истинно тоталитарного фашистского государства придётся передать следующему поколению итальянцев.
В Италии фашизация государственных институтов, о которой так много говорили фашисты, была прекращена ещё в зародыше и успешно замещена личной диктатурой Муссолини. В отличии от Германии, где произошла тотальная фашизация государства и общества.
Немецкий национал-социализм, по своей сути, являлся намного более радикальной версией фашизма, основанной на традиционном для немецкого общества национализме и пангерманизме. Нацисты воплотили многое из того, к чему стремились итальянские фашисты.
Таким образом, можно долго спорить, какой из видов раннего европейского фашизма можно считать классическим, какой фашизм истинный, а какой является лишь копией или подражанием.
То, что Советский Союз в определённый период имел все необходимые признаки фашистского государства, лично у меня нет никаких сомнений. И не имеет значения, что западноевропейские фашистские движения первой трети XX века были таковыми изначально, ещё до захвата власти, а большевики приходили к фашизму постепенно.
Тем более неважно, что западноевропейские фашисты приходили к власти «снизу», то есть сначала формировали свою базу, создавали массовое народное движение, а потом на волне народной поддержки приходили к власти, в отличие от большевиков, которым власть буквально свалилась в руки, неожиданно даже для них самих.
Важно лишь то, что большевики со временем пришли к тем же самым выводам, что и итальянские, немецкие, испанские, португальские, польские и прочие фашисты. Большевики, точно также старательно следовали заветам европейских фашистских теоретиков XIX—XX веков, создавая себе массовую поддержку в процессе конструирования и строительства мощного государственного монополистического монстра в экономике, в создании невиданного ранее тоталитарного советского государства.
Сравнивать лишь поверхностно, по отдельным внешним признакам, различные формы фашизма, в принципе, непродуктивно. Даже в одной и той же стране в разные времена фашизм часто внешне принимал различную форму, оставаясь при этом фактически тем же самым политическим движением, никак не меняясь внутренне.
Смена одной фашистской идеологии на другую, но тоже фашистскую, замена экономической модели на внешне не похожую, но основанную на тех же самых принципах максимальной монополизации экономики и жёсткого государственного контроля (как вариант — сначала укрупнение и монополизация частного капитала, а потом масштабная национализация, с последующим созданием государственных монополий), и даже серьёзное изменение базовых государственных механизмов, при сохранении при этом максимальной фашизации общества и тоталитарности политического режима, не могут ничего качественно изменить.