В этот же день вечерние газеты опубликовали заявление «Аполлона», где он приносил свои извинения и признавался в небрежности, допущенной при проверке сырья. Были приведены и результаты химического анализа. За этим, должно быть, последовало ночное совещание правления фирмы. На следующее утро «Аполлон» через газеты обратился к населению с призывом воздерживаться от покупки монпансье его производства до тех пор, пока вся партия не будет снята с продажи и взамен ее не поступит новая. Грузовики фирмы помчались во все концы страны — агенты изымали у оптовиков и в магазинах остатки монпансье. Но было уже поздно. Начались кошмарные дни. В течение двух недель вторые и четвертые полосы газет вопили, кричали, стонали, изрыгали проклятия. Со снимков глядели изможденные лица несчастных жертв. Те самые люди и организации, которые еще так недавно пели дифирамбы аполлоновскому фонду образования, теперь неистовствовали больше всех. Детские газеты и женские еженедельники бичевали «Аполлон» за возмутительную халатность. Матери перешептывались. У владельцев кондитерских магазинов портился характер. Осознав истинные размеры бедствия, «Аполлон» снова опубликовал заявление, адресованное «Всем мамам». Описывая с похвальной откровенностью это досадное происшествие и каясь в своих грехах, фирма торжественно клялась возместить пострадавшим все убытки и призывала впредь до особого сообщения покупать монпансье других фирм. Во избежание кривотолков были вынуты премиальные билетики и из коробок с карамелью, хотя, как известно, карамель не имеет с монпансье ничего общего. Но это было своего рода покаянным жестом. Кроме того, «Аполлон» выразил готовность разделить между пострадавшими всю сумму «Фонда поощрения образования» за нынешний год.
В тот вечер, когда заявление это появилось в газетах, «Аполлон» официально вышел из игры. Его неоновые огни погасли, воздушные шары опустились, по радио и телевидению больше не передавались его объявления, и рекламы его исчезли из газет. Видя, как свято «Аполлон» выполняет свои обещания, Айда скрежетал зубами.
Зато наши разъездные агенты возликовали. Они решили, что теперь основные трудности позади, рынок расширился, и они снова смогут развернуться вовсю. А то ведь оптовики просто замучились — общий спад, капитал оборачивается туго, где уж тут покупать нашу продукцию. Правда, рынок все-таки еще узок, товар залеживается в магазинах. Правда и то, что у «Аполлона» мощная торговая сеть. Но кто же станет покупать карамель, если за нее не дают премий?! По существу, «Аполлон» обанкротился. Что ж, пусть пеняет на себя — сам расковырял себе рану, сам пустил себе кровь… И разъездные агенты подбадривали друг друга, утверждая, что уж теперь-то все пойдет по-другому. Они вдруг оживились, стали приветливыми. В огромном здании «Самсона», где в последнее время царило уныние, вновь зазвучал смех. Агенты всячески расписывали бедственное положение «Аполлона», передразнивали его служащих, изображая, как те униженно кланяются и молят оптовиков взять у них товар. Эти рассказы передавались по инстанции — от служащего отдела сбыта к столоначальнику, от столоначальника к заведующему отделом, потом к руководителю сектора, от него — к членам правления и, наконец, в кабинет директора-распорядителя. По мере удаления от первоисточника информация теряла первоначальную сочность и грубость, зато обрастала подробностями и вообще менялась до полной неузнаваемости.
Я наблюдал за всем этим с горечью. Мне претит, когда люди упиваются, глядя, как сильный пожирает слабого. Все равно ведь каждому ясно, что покупатель совершенно охладел к нашей продукции. До последнего времени только космический скафандр, карманная обезьянка и фонд образования еще кое-как поддерживали угасающий интерес матерей и детишек. А сейчас, когда все надежды на стипендии рухнули, невозможно представить себе, чтобы матери вдруг увлеклись космосом и джунглями. Конечно, дети будут по-прежнему клянчить сладкое, и матери, уступая им, против воли придут к прилавкам «Самсона» и «Геркулеса». В какой-то мере это поможет распродаже, но не так чтобы очень. Одним словом, если ребенок не попросит, мать ничего и не купит. А ведь обе фирмы забывали о том, что уже столько лет ведут против самих же себя подрывную деятельность, не жалея на нее ни денег, ни сил. Все эти годы мы только тем и занимались, что подрывали доверие к нашим посулам. В сущности, не один «Аполлон» покончил самоубийством. «Самсон» и «Геркулес» тоже собственными руками набросили себе петлю на шею. Так что смешно теперь рассчитывать на успех лишь потому, что «Аполлон» погорел. Мы сами воздвигли между собой и покупателями стену равнодушия, и ее уже не пробьешь. Вот почему исступленный восторг наших агентов вызывал у меня острое раздражение.