— Ты не просчитываешь ситуацию до конца, — говорю я ему абсолютно спокойно.
— Да нет у нас времени ничего просчитывать! Может они даже не пройдут через шлюз, может они даже и не пытаются, я имею ввиду… — его глаза загораются слабой и нелепой надеждой. — Может они даже и не атакуют... да я готов поспорить... может они просто… просто умирают. Для них это, как конец света – их дом весь в огне, и они просто ищут где бы спрятаться. Они не пытаются пробраться сюда, они просто пытаются сбежать оттуда.
— Почему ты думаешь, что здесь для них менее смертельно, чем для нас – там?
— Им даже не нужно быть особо умными. Просто достаточно напуганными!
Щупальца молний мерцают, потрескивая, вокруг рамы люка. Возможно, просто слабые, безобидные разряды. Или, возможно, что-то более… хватательное.
Я продолжаю удерживать Хакима:
— А что, если они все-таки умные? Что, если они не просто инстинктивно закапываются в ямку? Что, если как раз у них и есть план?
Он разводит руками:
— А что еще мы можем сделать?
— Мы можем не дать им шанса прорваться внутрь. Сваливаем отсюда прямо сейчас.
— То есть…
— Бросаем газовый гигант. Попытаем удачу в звезде.
Он перестает бороться и смотрит на меня, как будто ожидая продолжения шутки:
— Ты сошел с ума… — шепчет он, поняв, что продолжения не последует.
— Почему? Шимп говорит, мы уже почти прошли.
— Он то же самое говорил полчаса назад! И мы уже тогда на час отставали от предсказанного времени выхода!
— Шимп? — спрашиваю я. И делаю это не для ИИ, а для Хакима.
— На связи.
— Предположим, мы выжмем всё возможное из червоточины. Выбросим массу вперед настолько далеко, насколько возможно. Кратчайший из возможных путей выхода из звездной оболочки.
— Приливные силы разрывают «Эриофору» на два облака обломков приблизительно одинаковой массы. Каждое из них на орбите с центрами в…
— Поправка: оптимизируй дистанцию и вектор смещения, чтобы максимально увеличить ускорение без потери структурной целостности.
Даже по времени ожидания я уже могу сказать, что у ответа будут крайне серьезные оговорки к степени достоверности.
— «Эриофора» подвергается прямому воздействию звездной оболочки в течении 1300 корсекунд, — произносит он наконец, — плюс-минус 450.
При 2300 Кельвинах. Базальт плавится при 1724.
Но Шимп еще не закончил:
— Так же имеется вероятность серьезных структурных повреждений из-за смещения вторичных центров массы за пределы встроенных каналов жесткости «Эриофоры».
— У нас получится?
— Я не знаю.
Хаким всплескивает руками:
— Да почему, черт возьми, не знаешь?! Ведь это твоя работа?!
— Мои модели не способны учитывать ни прогиб плазменного потолка над нами, ни электрическую активность на корпусе, — говорит ему Шимп. — Таким образом, они не принимают во внимание как минимум одну важную переменную. Мои предсказания недостоверны.
В дальнем конце отсека люк уже полыхает алым, совсем как местное небо. Электрические разряды шипят и потрескивают, и пытаются ухватиться.
— Делай, — говорит Хаким внезапно.
— Мне нужен консенсус, — отвечает Шимп.
Ну конечно. Шимп ждет указаний от нас, мясных мешков, когда заходит в тупик. Но отдавая управление нам, он не сможет выбрать, чьи приказы выполнять, если мы не придем к согласию.
Хаким ждет. Его глаза судорожно мечутся между люком и мной:
— Ну? — говорит он спустя мгновение.
Сейчас всё замкнуто на мне. Я могу отменить его команду.
— Чего ты, черт возьми, ждешь? Это же твоя долбанная идея?
В этот момент я очень хочу наклониться к нему и прошептать прямо в ухо: «Что, теперь я уже не просто марионетка Шимпа, да, засранец?». Я подавляю это желание:
— Почему бы и нет, — говорю я, — давайте попробуем.
Шестеренки приходят в движение. «Эриофора» дрожит и стонет, скручиваемая векторами сил, на которые она никогда не была рассчитана. Необычные ощущения отзываются щекоткой где-то глубоко у меня в голове: невозможное, неописуемое чувство, когда низ находится сразу в двух местах одновременно. Одно из этих мест привычно и безопасно – глубоко у меня под ногами, под палубами, лесами оранжерей и скальным основанием, в самом сердце корабля. Другое же становится всё сильнее. И оно смещается...
Я слышу крик далекого металла. Слышу дробный стук незакрепленных предметов, врезающихся в стены. «Эриофора» кренится на правый борт, тяжеловесно проворачиваясь вокруг какой-то невообразимой оси, растянутой на головоломное количество измерений. Что-то движется за стеной, в глубине скалы. Я не могу это видеть, но я чувствую его притяжение и слышу треск новых линий разлома, вспарывающих древние камни. Десятки алых иконок расцветают подобно опухолям у меня в сознании: Отказ подсистем, Сбой подачи хладагента, Отказ основного канала управления. Полупустой тюбик рациона питания, выброшенный или десять или тысячу лет назад, беспорядочно вращаясь, вплывает в мое поле зрения, падает на переборку стены и скользит по ней, пойманный в ловушку чудовищных приливных сил.