Двадцать лет назад Хая Шварц увидела во сне пророка Самуила, и он повелел ей молиться на своей могиле. Возможно, он не имел в виду делать это каждый божий день, но Хая поняла именно так. С того памятного дня Хая стала активным посетителем могилы, она вникает во все мелочи, сует везде свой нос, она как секретарь профкома. У Хаи — железная хватка, и многие ее побаиваются. Она таскает за собой старую сумку на колесах, а в ней — неподъемная амбарная книга, в которой собраны номера всех израильских служб, от сторожей до министров. Резина на колесах давно истерлась, и они чудовищно скрежещут по каменным плитам, я думаю, даже пророка в гробу передергивает.
Первое время Хая пыталась заставить меня охранять свою телефонную книгу (пока она молится), уговорами и даже угрозами, но я выстоял, категорически заявив, что не могу взять на себя такую ответственность.
Если бы рав сэрэн Ицик Дери приставлял на ночь прямо к дверям гробницы своих солдат, было бы лучше всего, потому что, как правильно замечает дедушка Шимшон, нет в мире такого замка, который нельзя было бы открыть. Но майор Ицик не хочет отдавать глупые приказы. Мы, расхлябанные гражданские идиоты, действуем ему на нервы, а особенно раздражает его Абу Айман, местный муэдзин. Смешно, что именно Абу Айман все время норовит пожаловаться Ицику на евреев, оплевывающих двери его мечети.
Еще одна большая моя проблема — это еда. Ни табличками, ни выразительными запрещающими рисунками не удается победить тягу посетителей пронести в гробницу еду, чтобы выпить и закусить вместе с пророком. Когда еврей радуется, то для усиления радости он выпивает и закусывает — так они говорят, обильно проливая на пол гробницы кока-колу и яблочный сок, свои излюбленные напитки. Но я-то должен после их радости отмывать липкий пол, задерживаясь еще на час на работе. Главное, знают же, что гроб этот условный, что тело пророка глубоко под землей, на тридцатиметровой глубине как минимум, так гласит предание, да и есть ли тело — еще вопрос, никто ведь не проверял. Так какая разница, на каком расстоянии закусить — на расстоянии тридцати метров или тридцати пяти, во дворе. Во дворе, правда, есть тоже не разрешается, можно только у центральных ворот, за солдатским столом, но кому же это понравится? Лейба с Шимшоном страшно злятся, когда узнают, что по моему недосмотру кто-то проник внутрь с закуской. Сколько раз я предлагал Лейбе Абрамовичу (начальнику от Министерства религии) отвести где-то в сторонке место для трапезы религиозных людей. Ответ был таков: «Нет! Будет место — будет грязь. Сюда приходят молиться, а не жрать. Нет такой традиции — жрать на могиле». А традиция такая есть. Лейба изготовил штук двадцать табличек и одну огромную вывеску, и мы развесили их на всех подходах к гробнице, а также внутри — но результат неутешительный.
22.09.2004, среда. Сегодня, в день своего рождения, я начал вести «дневник кевера».
Воскресенье, 22 сентября 1957 года, Учан
Вчера мы посетили Восточное озеро. Местность чем-то напомнила мне наши Опухлики: видимо, я просто соскучился по родным местам. Множество мелких живописных островков с растущими на них соснами — вот, пожалуй, и все сходство. Это озеро — гордость провинции Хубэй, его постоянно благоустраивают, строят беседки, мостики, маленькие музеи и уверяют, что со временем оно превзойдет по красоте озеро Сиху. Вот что удивительно: впервые увидел белый лотос, до сих пор во всем Китае мне встречался лотос только нежно-розового цвета. На высоком пьедестале — памятник древнейшему художнику и поэту Цюй Юаню (кажется, IV век до н. э.). Он был к тому же министром при дворе императора. Народ очень любил Цюй Юаня, но императрица почему-то невзлюбила, пригласила на обед и притворилась потерявшей сознание. Когда же поэт стал оказывать ей помощь, она закричала и объявила сбежавшимся слугам, что он пытался совершить насилие. Император выгнал Цюй Юаня из дворца, тот не перенес позора и утопился. С тех пор каждую весну, 5 мая[9], люди кормят рыб: бросают в воду зерна риса, чтобы рыбы не тревожили тело Цюй Юаня.
Вечером были на банкете по случаю сдачи домны № 1 на «китайской Магнитке» — строящемся Уханьском металлургическом комбинате. Полное окончание строительства планируется на лето будущего года (как и наш мост). Банкет начался с минуты молчания, которой присутствующие почтили память тов. Гриднева, заместителя начальника строительства, который умер от инфаркта неделю назад. В преддверии 1 октября, Дня образования КНР, а также готовящегося октябрьского пленума ЦК КПК, все силы были брошены на досрочную сдачу первой домны, люди работали без выходных, на пределе возможностей. Жара, перенапряжение — и вот печальный результат: Николая Ивановича в тяжелом состоянии отправили самолетом в Иркутск, где он и скончался. Говорят, перед смертью попросил привезти и положить ему на могилу слиток чугуна с будущей плавки.
9
Праздник лодок-драконов отмечается на пятый день пятого лунного месяца и приходится на конец мая — начало июня, однако для европейцев экскурсоводы упрощали информацию.