Странно это.
Ровно в семь вечера я стоял у хода на вокзал. В семь ноль две на въезде на площадь показались два грузовика, которые затормозили рядом. Из первого вылез Сальве, после чего из них, по команде адъютанта, бывшего в кабине второго, из грузовиков стали спрыгивать офицеры в разных званиях, от прапорщика до майора и строиться возле.
— Ну как тебе наше пополнение? — спросил Сальве. Я уже понял, что это наемники. Было в них что-то такое, не присущее жителям этого мира. Почти пятьдесят человек.
— Хорошее дело. — сказал я, снял фуражку и вытер платком бритую голову. — Все к нам пойдут?
— К нам, к нам. Нечего распылять знающих бойцов по всей армии. К тебе ротными трое поручиков. Доволен?
— Да, наверное.
— А что не слышу восторга в голосе?
— Да не знаю. Нет повода. Знающие офицеры — это хорошо, но восторгаться? Я этот возраст уже перерос.
— Ну хорошо. Так, — повысил он голос, — господа офицеры, занимаем купе, согласно выданным билетам! Вперед!
И мы пошли. Загрузились в вагон, я снова оказался с полковником, что меня как-то не удивило. Было такое предчувствие. И вообще все мое общение с Сальве вызывало ощущение театральной постановки. Не знаю почему. И само его поведение — некая роль. Которую он играет и играет с удовольствием. Хотя к чему мне это? Мы едем в Киев, где недалеко от города лагеря нашей штурмовой армии, где нам придется обучать солдат и офицеров воевать и выживать. Вот что важно!
— В общем так, господа офицеры. Мы отправляемся в Киев, где принимаем свои подразделения и в течении двух недель гоняем их, обучаем штурмовать вражескую оборону. Основную подготовку они уже прошли, нам нужно крепко сбить подразделения. Обучить их особенностям штурмовой тактики, хотя основы и этого в них уже вбили наши товарищи в учебных подразделениях. Вам придется нанести полировку на оружие, так сказать. Прибудем на место мы завтра в десять часов. Так что пока можно отдыхать. И познакомиться наконец.
— Виктор дан Хали. — я решил сделать это первым.
— Барон Речиц, — представился крепыш с погонами поручика.
— Ярослав Апаца. — штабс-капитан, со слегка сероватой кожей. Не понимая, в чем дело, можно просто списать это на усталость, болезнь или еще что-то, но я глядя на него просто понимал — это человек, или не совсем человек, из-за портала. Наметанный глаз.
— Очень приятно. — сказал я и замолчал.
— Вот и хорошо! А теперь располагайтесь, Виктору оставим нижнюю койку, он еще утром имел очень бледный вид и едва передвигался. Пришлось спасать его из госпиталя.
— Полковник, а вы уверены, что он еще тот, с кем вы имели дело ранее. Эти шрамы свидетельствуют о том, что медикусы изрядно покопались в его мозгах! Я смотрел фильм, где у еще живого человека жарили мозг и ели его, и самое интересное, его тоже кормили им! Эти медикусы такие затейники! — высказался барон. Ему показалось, что это очень смешно.
— Не думаю, что фильмы имеют отношение к реальности. Не опасайтесь, если за вас возьмутся лекари, им не придется вкусить ваших мозгов. Они будут разочарованы, вскрыв ваш череп. — подал голос Ярослав. Интересно, не только у меня вызвал неприязнь барон. Тот хохотнул, не въехав в то, что сказал наш попутчик. Высокий пилотаж — оскорбить неприятного типа так, чтобы это поняли все, кроме мишени оскорбления.
Я посидел, подумал и достал из весьма худого вещмешка бутылку кальвадоса. Случайно нашел его в лавке, здесь никто не представляет, что это прелесть, отдают по-дешевке.
— О, капитан, вы решили проставиться! И весьма достойно. Ну так разольем.
Я открыл бутылку, попытался разлить, но сидел неудобно, пришлось бы делать это левой рукой, которая пока не восстановилась и висела на перевязи. Пришлось уступить эту честь другим: — Господа, пока не могу, рука после ранения не слишком хорошо работает. Я могу попросить вас? — Вызвался, как я и ожидал штабс-капитан Апаца. Он аккуратно и точно разлил напиток по рюмкам. Мы сдвинули их и выпили. Кальвадос огненным шариком упал в желудок и начал там свою работу, разогревая и снимая излишнее напряжение. Боги, а я и не думал, что сегодня так устал!
Беседа развивалась вокруг последних операций императорской армии. Затронули и наш штурм Кенигсберга. Тут я предпочел отстраниться и не вслушиваться в беседу. Полковник тоже, только изредка бросая короткие, увесистые фразы. После зашел разговор о действиях императорской армии против Турции в Закавказье, после о победах Болгарии над союзной Сербией. И о том, что можно высадить десант в Бургас, скорым маршем пройти к Софии, заставить Болгарию выйти из войны. Хорошая мысль. Только не слишком реалистичная. Как мне кажется.