Хотя я пехотинец, все мое обучение строилось именно так, но пришлось принять батальонную группу кавалеристов. Просто потому, что я неплохо держусь в седле, и могу воевать конным, учился этому. В корпусе нас этому учили относительно мало, но гораздо больше, чем профессиональных кавалеристов здесь.
Вот так, перемешав все наши полки, сбив из них новые подразделения нас бросили в Сербию. Решили помочь союзнику, ради которого, собственно, и вступили в войну. Сначала на Сегед, по пути нам даже не приходилось спешиваться, вражеские подразделения просто разбегались, самым сложным оказалось их разоружать и собирать оружие и боеприпасы. Мы уже перестали "собирать полон" — если бы мы это делали, то не добрались бы до места назначения, увязли бы с пленными. Сюда нужно было направлять не штурмовиков, а конвойные части. Которые двигались бы вместе с нами. Пришлось Сальве затребовать их у штаба — не хотелось ему использовать обученные ударные части использовать так бездарно. Штаб согласился и придел нам 2 уральский казачий полк, что было даже лучше, чем стрелки. Охоту за разбегающимися подразделениями врага взяли на себя казаки, что у них получалось много лучше, чем у нас.
В общем все так и происходило, как я предполагал, и как предполагал наш Сальве. Мы продвигались вперед, встречали очередное подразделение австрийцев, принимали их сдачу, сдавали их казакам, а те просто конвоировали их в тыл. Трофеями, которые не заинтересовали нас занимались трофейные команды. Так мы добрались до Нови-Сада, что уже было сербской территорией. Там же мы встретили и сербские части, увидев, что австрийский фронт развалился, сербы просто, прогулочным шагом, освободили большую часть своей территории, ранее оккупированной австрийцами и болгарами.
Теперь у болгар было непростое положение. Мы отсекли их от союзников — австрияков, с одной стороны румыны, с другой — сербы, очень злые сербы.
Наше командование решило, что в эту балканскую разборку лезть не стоит. В балканских претензиях друг к другу можно голову сломать — мы отсекли внешние силы, пусть они сами разбираются. Сербы и румыны смогут разобраться с болгарской проблемой. А нам показали новую цель — сначала Загреб, потом Триест.
Этот поход был очень простым. Мы достигли одной точки, где австрийцы уже были уже разоружены, потом второй, не спускаясь с лошадей и не разворачивая подразделения с грузовиков. Австрийцы, похоже, уже сдались. Сломались. В Триесте мы столкнулись с итальянскими частями. Нам этот город не был нужен, поэтому мы легко оставили его им.
После этого можно было просто идти на Вену. Войск на нашем фронте у врага практически не осталось. Были просто банды. Я на самом деле был в растерянности. Война закончилась, к чему я здесь?
Мое замешательство решил приказ с Фрэгана. Мне доставил его мальчишка — курьер. Наверное, чуть младше меня. Мне предложили вернуться на планету наемников для разговора с Азаархом. А черт возьми кто это? Ладно, вернусь, все пойму.
Пришлось сдать свою кавгруппу заместителю, попрощаться с Сальве, который напутствовал меня, не слишком пугаться Азаарха:
— Он, конечно, страшный, но в глубине души это очень добрый… ящер. Правда, очень большой. И еще рекомендация. Я могу понять, что золотые тебя приняли не слишком хорошо. Но пойми и ты, никто тебя не знает, а тут ты такой красивый и титулованный нарисовался. Просто подумали, что очередной "золотой мальчик" решил в золотой легион прописаться. Решил, что это как раз место для золотой молодежи, которая хочет пощекотать свои нервы "типа боевыми" операциями. У нас такое едва не каждый день происходит. Вот офицеры и выбрали такой способ обламывать таких субчиков. Кстати, передай Перкоффу, нашему штабс-легату этот тубус. — он передал мне запаянный металлический цилиндр. Здесь мои отчеты, на войне всякое бывает, и будет обидно, если я погибну и мои наблюдения уйдут вместе со мной. А в общем давай, не ссы, мы и без тебя надерем задницы германцам!
— Эх, пулеметов жаль! — сказал я. Понимал, что глупость, но очень жалел. Я столько собирал эти Шварцлозе и MG-08!
— Ты о чем?
— Да вот все последнее время собирал пулеметы, готовился к боям за Вену, набрал уже семнадцать машинок трофейных, а теперь даже и не знаю. Даже обидно как-то.
— Да брось, что это за детство, прямо не знаю! Все твои пулеметы пригодятся.