Ладно, дальше у нас Минск, куда мы прибудем уже в девять утра. Столица советской Беларуси.
Я устроился поудобнее и вошел в состояние полудремы, полуяви. Мне даже, кажется, что-то снилось, но как только я почуял, что одна из меток моей сигнальной сети слетела на крыше вагона, сразу пришел в бодрствующее состояние. Впрочем, метка слетела в середине сети. Явно какая-то случайность. Птица или просто… в общем фигня. Можно не беспокоиться.
Около семи ко мне заглянул Мартин, разбудить и принести утренний кофе с бутербродами. Удивился, что я не ложился, но я отговорился тем, что задремал в кресле, разбирая прессу. Он пообещал еще принести, утренние газеты, которые будут в Минске разносить — я сказал, что в городе выходить не хочу. Хотя стоянка там полчаса, лучше я обойдусь без прогулки — не хочется попасться на прицел снайперу во второй раз. С другой стороны, не будут они на всем протяжении пути снайперов ставить? Может и зря опасаюсь. Но сейчас выходить совсем не хочется, поэтому, прислушаюсь к голосу интуиции.
Отодвинув штору, я сидел у окна, наблюдая как на востоке облака начали наливаться розовым, который с каждой минутой становился все интенсивнее, разливаясь по горизонту. Еще миг, и появился яркий, малиновый край солнца, пока он выглядел как яркий, обжигающий глаза яркий червячок, а не сегментом круга. Облачный слой над головой выглядел сложной структурой — у горизонта небо было чистым, потом шла полоска облаков с разрывами, этакое слоеное тесто, потом снова полоска чистого неба и плотная пелена облаков. Вплоть до края окна. Что творилось выше я не видел, а выходить в коридор мне не хотелось, было интересно наблюдать за восходом. Поезд заложил плавную дугу, двигаясь по рельсам, огибающим невидимое мне препятствие и посмотреть в сторону головы состава, можно было увидеть плотную струю густого, черно-серого дыма, которая вырывалась из трубы паровоза и размазывалась над вагонами. О кусочек солнца, который выглянул из-за горизонта расцветил пелену облаков над головой лучами, подсветил внутреннюю поверхность их. При чем лучи были почти как на детском рисунки, вырывающиеся из одной точки, расходящимися линиями. Мощь светила, согревающего планету, ощущалась как никогда. Невероятное зрелище! Вскоре червячок превратился в яйцо, сплюснутое снизу, лучи, озаряющие внутреннюю поверхность облаков, исчезли, потом солнце полностью выползло из-за горизонта, большое, ярко-красное, если бы я был обычным человеком, боюсь, сжег бы уже сетчатку глаз, так яростно светила эта звезда, небольшая по меркам вселенной, но собравшая рядом с собой десяток — полтора планет, и одну из них прямо у себя под боком. Потом солнце стало входить в слоеную полоску облаков, снова появились лучи света, гуляющие по пелене туч, с каждой минутой в прослойке облаков то появлялись, то исчезали яркие разрывы, часть из этих облаков окрасилось белым. А потом начались пригороды Минска, и я стал больше наблюдать за жизнью людей, только изредка бросая взгляды на жизнь стихий.
В пригороде было заметно шевеление, где-то разжигают печь, согреть выстудившееся за ночь жилье или начать готовку для большой, крестьянской семьи. Кормят скотину, утренняя дойка уже прошла. Вскоре пошли уже городские строения, двух-трехэтажные дома, бараки — вечная примета индустриализации этой реальности. И естественно, знакомые уже по другим городам здания фабрик и заводов. Краснокирпичные корпуса, длинные, дымящие трубы, вокруг всякие пристройки, вплоть до совсем затрапезных сараев. За фабрично-заводским районом пошли нормальные городские кварталы, блеснули на солнце купола местного храма. Как-то раньше я не замечал их, в городах, что проехал ранее. Или не было там таких строений, или просто не обратил внимания — тогда было пасмурно, а здесь сияло солнце. Пока сияло — потом уйдет за облачную пелену и здравствуй еще один серый день.
Показался вокзал. Восемь утра — самый разгар утра, все кипит, у вокзала перемещаются толпы народа. Только к нашему составу никого не допускают снаружи — вдоль периметра стоят солдаты, на этот раз не в полушубках, а в серых шинелях, с винтовками в положении "у ноги". Видимо, ситуацию со снайпером власти восприняли крайне серьезно. Вроде, можно было бы и прогуляться по перрону, подышать свежим воздухом, но совершенно не хочется. Мало того, я машинально задернул штору — видимо, что-то не ладно там. Опять снайпер или даже пулеметное гнездо. Слишком сильно мне не хочется выходить из поезда. Мало того, даже хочется лечь на пол — вдруг дадут очередь по вагону? Мало вероятно, но прилягу. Не на пол, конечно, а на кровать.