С пятого курса Георгий жил не один. Благодарные клиенты подарили ему щенка потрясающей породы – ирландского волкодава, в котором Жора не чаял души. Да, как ветеринар Георгий был превосходен, но зооотец из него не вышел. Любимец Лайко-Зобар был избалован до неприличия. Размякая на пышных подушках, пожирая дорогущие витамины, которые ему доставали по великому блату, кушая белое мясо, индюшатину и крольчатину, добытую бабушкой Надей, весь в любви и игрушках, пес мужал, возрастал и входил в возраст. В кратчайшее время милый щенок превратился в животное конского размера. Даже для волкодава малыш был крупным и достигал метра двадцати в холке. Кастрировать такого знатного кобеля у Георгия не поднималась рука. Не без труда была найдена дама сердца, и вот в однокомнатной московской квартире состоялась встреча двух по ошибке забывших замерзнуть динозавров. Зобар оказался на высоте, и вязка состоялась без проволочек. Дама уехала довольной и оплодотворенной. А вот Лайко загрустил. В квартире, на улице и во сне он безнадежно искал ее. А затем пришло оно, полнолуние. Красавица луна осветила квартиру, и Зобар завыл.
Кто знаком с породой ирландских волкодавов, знает, что такое ИХ вой! Это звонкая и протяжная песнь, вобравшая в себя волчий стон, медвежий рев, завывание ветра, рокот волн, клич графа Дракулы, пионерский горн и тоску по древнему Отечеству, шелестящую пылью веков! Выл Зобар долго и ужасно!
Ни уговоры, ни призывы к собачьей совести, ни лакомства, ни успокоительный укол не смогли унять молодую плоть. В доме одно за другим зажигались окна. Баба Люся, набожная старушка из квартиры напротив, со сна решила, что за ней пришла нечистая сила, и начала неистово креститься. Грозный стук по батареям, сливаясь с воем пса, вызвал панику у деда Феди, героя Второй мировой войны, который не на шутку перепугал внуков призывами срочно спуститься в бомбоубежище. Утро следующего дня было рабочим, и день обещал быть томным для невыспавшихся жильцов. На втором часу воя терпение соседей начало кончаться, и в дверь позвонили. Оказывается, именно так и происходит знакомство ветеринарного врача с районным участковым. Кое-как конфликт удалось замять, а Зобара успокоить. Устав грустить, он принял решение поспать. Да и вид ночного милиционера отвлек его от скорбных дум. Георгий получил головную боль, строгое предупреждение и ненависть соседей, которые обещали отравить окаянную тварь.
Кастрировать такого ценного производителя Жорик не хотел. И вот внук, не на шутку испугавшийся за собачью жизнь, повез Лайко в деревню к любимой бабушке.
Жизнь в деревне
Несмотря на почтенный возраст, дел у бабушки Нади хватало. И назло времени она все еще была энергична и вынослива. Развязанный недисциплинированный кобель гигантских размеров был ей не нужен, но отказать любимому Жоре она не смогла. Да и жалко ей стало этого балбеса – не считала она справедливым, чтобы молодое здоровое животное было отравлено мышьяком и пало жертвою злобы людской. Но, как говорится, ни одно хорошее дело не остается безнаказанным. И добрый звериный доктор не стала исключением.
Собак был велик и страшен, но душа у него была мягкая. Он любил детей, кошек и все живое. Ночи были холодными, а потому сердобольная баба Надя пустила изнеженного Зобара в дом. Также ему было позволено бегать по участку.
Первым делом пес наложил смачные кучи на полу, распотрошил горшки с цветами и пометил стены. Таким говнистым образом собак протестовал против переезда и смены владельца. Что, впрочем, нисколько не оправдало его в глазах возмущенной бабушки, которая за всю свою долгую жизнь не видела такой черной неблагодарности от зверей, нашедших у нее приют. Да, из-под старой половой доски зимой иногда потягивало холодком, но вряд ли дерево нуждалось в подобном натуральном утеплителе.
И двери дома закрылись перед собачьей мордой навсегда. Как говорится, если пес дурак, на то ему и Дарвин.
Но нет, баба Надя отнюдь не была бессердечной. Срочно был вызван местный плотник дядя Коля, и за несколько дней во дворе вырос фундаментальный вольер, вмещающий в себя утепленную просторную будку. Будка стояла на большой площадке, зашитой деревом с трех сторон. Над головой была крыша, а четвертая сторона была обтянута металлической сеткой. Теперь Зобар мог не бояться холодов, так как его вольер был удобнее, чем многие бытовки, в которых жили сторожевые люди. Дверь закрывать не стали, чтобы собачка могла побегать.