Путы ослабевают, и я аккуратно, медленно, скидываю их с себя. Шмыг хрюкает во сне, и я чуть не проваливаюсь сквозь землю от неожиданности.
Вроде пронесло...
Больше всего настораживает Киса. Это девка не приняла в себя ни грамма и может проснуться от любого шороха.
Медленно, стараясь не дышать, встаю. Тело еле слушается. Онемевшее, больное... На цыпочках пячусь назад...
Шаг... второй... третий...
Получилось, мать твою!
Отойдя на приличное расстояние, прибавляю хода. Через минуту оказываюсь у заброшенной берлоги. Вздыхаю, протискиваюсь внутрь, обратно вылажу уже с черепом в импровизированной котомке, сделанной из оторванного куска рубахи. Голыми руками к этой хрени я прикасаться не собираюсь...
— Замеча-а-ательно...
Твою мать!!!
Шипящий голос Кисы за спиной заставляет меня отпрыгнуть в сторону. Хотя это больше похоже на перекат.
Попал... Вот так попал...
Киса в свете Луны выглядит опаснее оравы придурков вместе взятыми. На лице улыбка, похожая на оскал тигра. В руках кинжал, лезвие которого она аккуратно и со вкусом подцепляет ноготком.
Вот черт... Как же эта прыткая девчонка освободилась? Не заметил, чтобы и ей кости кидали.
— Киса... — нервно улыбаюсь я, осматривая окружение в поисках хоть... чего-нибудь... — Не спится? Я буду орать, предупреждаю.
Первый раз в жизни предупреждаю женщину, что «буду кричать». До чего докатился...
— Кричи, свинка, кричи, — делает шаг ко мне. — Издай свой последний визг. Думаешь, я не видела, как ты стащил кость?
— Притворяться нехорошо, — хмыкаю я, оттягивая время.
— Кто бы говорил, свинка. Ловко ты меня подловил, спасая свою промежность. Не ожидала... Так что? Как хочешь умереть? Знаешь, если вспороть твоё свиное пузо, то мучиться будешь долго... Сбежал, напал на меня. Какой у меня остался выбор? Ах, совсем никакого. Пришлось защищаться...
— Слушай, может договоримся?
Глаз Кисы дёргается, а голос предательски дрожит:
— Может. Скажи мне, за что вы убили мою семью? Обычного кузнеца, кухарку и двух моих братьев?
— Я же тебе говорил — не знаю. Я всего лишь... ленивый и толстый сынок. Меня в такие дела не посвящают. Ты не тому мстишь.
— Не ври мне! — срывается её голос. — Думаешь я не видела твои взгляды?! Усмешки! Может, ты и обманул их, но не меня. О, не-е-ет, свинка. Ты очень хорошо притворяешься толстым кретином, но меня не проведёшь, — Киса замечает в моих руках котомку. — Что это у тебя? Ну-ка дай сюда.
Вспоминаю слова черепа.
«Я могу перенести сюда всё что угодно. Если захочу...»
«Оказаться в руках немагических созданий — самая унылая часть моего существования...»
— Это... моё... — наигранно прячу за спину «свою прелесть».
— Дай. Сюда. Свинка.
Угроза в голосе Кисы настолько правдоподобная, что я, конечно же, ведусь. Кидаю котомку и она ловко её ловит.
Насколько я помню, только какие-то голубокровые маги могут заключать контракты с черепом. Точнее, череп просто не хочет иметь дел с простыми людьми. Если сделать ставку на то, что эта бандитка вряд ли маг или какая-то особенная, то кое-что может получиться...
Киса разворачивает тряпку.
— Это ещё что такое? — касается белой кости и...
Ничего. Она не переносится в анклав.
Дрянь! Череп же сказал, что может переносить ВСЁ! Не хочет?..
Ладно, попробуем так. Говорю:
— Обещаю тебе, что если выживу, заключу с тобой контракт! Забери её!
Киса переводит на меня удивлённый взгляд.
— Что ты несё...
Пууммм!
Лёгкая вспышка, ветерок взбаламучивает мои сальные волосы. Череп падает на землю, а Киса... пропадает.
— Йес-с-с, — торжествующе шиплю я. — Спасибо, дружище!
Подхожу к черепу, не касаясь его, подбираю через тряпицу.
«Но, может, я соврал?» — ехидничаю про себя.
Вот только есть у меня предчувствие, что врать в таких делах семитысячным черепам совсем не безопасно.
Усиленно трясу череп, прикладываю к уху. И на что я рассчитываю? Что услышу, как о стенки бьётся Киса? Мне палец в рот не клади, дай поэкспериментировать со всякими странными и опасными штуками.
На всякий случай прошу:
— Пожалуйста, подержи её там, окей? Только не выпускай. С меня должок. Эй, ты меня слышишь?
Тишина. Не знаю, как хорошо слышит меня череп, но вот отвечать от точно не хочет. Или не может.