Быстро, пока не передумал, морщусь и касаюсь черепа.
***
На этот раз к тошнотворному ощущению я был готов. Глаза быстро привыкают к полумраку. Знакомые черные стены, стеллажи с уродами и... бардак! Свитки разбросаны по полу, несколько банок с медузами разбиты — вонь формальдегида бьет по носу.
Череп валяется в углу, в куче хламья.
— Явился не запылился, — голос его сух и безразличен. — С тебя должок.
— Т-ы-ы-ы... — рычание исходит откуда-то справа, из тени.
Киса медленно поднимается на ноги, в руках кинжалы, глаза горят местью ко всему сущему.
— Давай, убей его, — ехидничать череп. — Хоть какое-то развлечение.
— Я против, — пячусь, достаю нож. — Разве у тебя тут не безопасная локация?
Интересно, почему это я так посчитал? Молоток, Ден. Мозги у тебя в новом теле явно заплыли жиром.
Череп продолжает веселиться:
— Вот и проверим.
Киса размахивается! С ее рук слетает кинжал! Всё это я вижу, но увернуться не позволяет неуклюжее тело.
Прикрываюсь руками...
Дзиньк!
Кинжал будто врезается в невидимый барьер, падает на пол.
— Вот и проверили. В Анклаве я решаю, кому жить, а кому умереть, детки. До тех пор, пока не заключу с кем-нибудь контракт.
— Я же предлагала заключить его со мной! — шипит Киса. — Дай мне убить его! Зачем он тебе?
— Да зачем ты мне, девка? Ни капли магического дара. А за то, что совала мне в глазницы эмбрионы Миридийских мух, скажи спасибо, что не проклянул.
Запихивала в глазницы? Киса касалась черепа? Рисковая. Или не очень умная. Но это значит, что для заключения контракта нужно желание черепа. Или же... взаимное согласие. Хм... я так и полагал. Большинство известных мне историй о подобных сделках связанны именно с добровольным согласием. Например, подписанием кровью или произнесением клятвы.
— Тогда выпусти меня отсюда! — требует Киса, сжимая кулаки.
— Не-а. Мне же нужно чем-то себя занять. А ты смешная.
— У-у-убью-ю-ю-ю...
— Ты с этим немного опоздала. Да и пупок не развяжется?
В легком ступоре слушаю перепалку черепа с Кисой, перевожу взгляд с одного на другого.
— Жалкий колдун! Тварь! Грязное исчадье бездны!
— Спасибо.
— Ненавижу!
— Это нормально. Вот дорастешь до моих лет — перестанешь. Ненавидеть скучно.
Поднимаю руки:
— Стоп-стоп, дамы и черепа. Что тут происходит? Почему такой бардак? Череп, я думал ты ее свяжешь или, не знаю, парализуешь.
Ну-ну, Ден. Почаще так предполагай и до завтра не доживешь.
— Зачем? Разве это весело? Пусть буянит. Кстати, с тебя должок, дружок-пирожок. На содержание в анклаве этой девки я взял жизненную силу из собственных запасов. Обычно я так не поступаю, но ты меня немного развлек с теми разбойниками, поэтому я сделал ма-а-аленькое исключение.
Киса скрежещет зубами, но молчит. Видно, как она хочет вцепиться мне в глотку, но здравый смысл восторжествовал. Больно уж дымится брошенный в меня кинжал. Кто знает, что случится, если она набросится с голыми руками.
Осторожно подхожу к черепу:
— В каком смысле я тебя развлек? Ты был в берлоге. Как ты мог что-то... видеть?
— Ну не то, чтобы «видеть». Просто я знаю всё, что происходит на некотором расстоянии от меня. Вот только взаимодействовать с миром снаружи никак не могу. Тягостное бремя всех черепов. Эх, как же приятно кряхтел тот мальчишка, когда ты подвешивал его на ветке. Я прямо вспомнил себя в молодости.
Киса смотрит на меня, вздернув бровь:
— На ветке? Мальчишку? О чем ты, уродец, говоришь?
Может, мне и кажется, но череп будто слегка приоткрывает рот. Улыбается, что ли? Или это мое воображение?
— Ну и буйную же ты нашел себе рабыню, парень. Хотя по людским меркам она очень даже ничего. Был бы я на пару тысяч лет моложе и с прямостоящим репродуктивным органом...
Киса взбаламучивается, как электрический угорь на сковороде:
— Рабыню?! Что вы несете?! Это я-то рабыня?! Да я скорее себе глотку перережу!
— Это будет интересно, — буднично реагирует череп на это предложение. — Люблю запах крови по утрам. Когда-то любил.
Фыркаю, пожимаю плечами:
— Я, в принципе, тоже не возражаю. Но ты пока не торопись. Слушай, череп, а что, правда можно сделать ее рабыней?
Не то чтобы мне это сильно нужно, но любопытство оно такое. Мало ли...
Лицо Кисы надо видеть.
— Да раз плюнуть. Оставляешь ее здесь, не кормишь, пока не уберётся или хотя бы не улыбнётся. Поверь, многие ломались. Как-то раз анклав был настоящим гаремом с извращениями и оргиями. Было весело, но потом надоело. Да и тогдашний мой хозяин чокнулся, стал приносить рабынь в жертву в попытках призвать высшего демона.