Костя долго молчит.
— Далеко вы забрались… Жаль. Вам же хуже. Я советовал вам не пользоваться тем, что я ослаб и в развоплощённом состоянии во мне легче ковыряться. Горе от ума… Эх, горе от ума… хе-хе…
— Не отвлекайся. Даже в первом круге заклинания бывают разные. Например, в обители земной тверди плетения первого круга намного сильнее, чем в обители бледной зимы.
— Понимаю… Рассчитываете, что это не повлияет на ваше… вознесение, мастер?
— Именно. Я узнал, что ты сотворял плетение Тиши много раз и был… вполне себе не богом.
— До поры до времени. Я говорил вам. Одного высшего заклинания вполне достаточно, чтобы Вселенная перевела свой вездесущий взгляд на вас. Она не одобряет уничтожение городов и континентов одним мановением руки, даже если тамошние обитатели — лишь земляные черви или эльфы.
— Ты согласен или нет? Болтаешь много. Давай так. На… читай.
Тогда я открыл свой разум Косте и чётко показал ему, что моё терпение на исходе. Что теперь он смертен, Лимбо сковало его, и я пожертвую Патриком, чтобы Костя отправился в вечное ничто.
— О, у меня нет выбора. Обожаю эти редкие моменты моего долго-о-о-ого существования. Клятва высших принята, мастер. Меняю Патрика на Тишь… как её там…
— Тишь эпохи первозданной зимы…
Холодно. Становится очень холодно…
Ледяная метель накрывает область на километр вокруг меня, превращая всё живое и даже мёртвое в морозную пыль. Тысячи, миллионы маленьких игл ищут всё, что имеет хоть крупицу тепла. Орут лишь те твари, которые успевают заметить, как их сородичей пожирает белая пелена. Ведь они уже знают — им не спастись. Даже сильнейшие из них просто обреченно стоят, осозновая, что холодная смерть явилась по их бренные тела.
Маги, люди, нелюди, стражи, авантюристы, члены Гильдии Злодеев, святые и не очень — все смотрели, как в метре от них — лишь протяни руку — бушует ледяная смерть. Кто-то плакал, кто-то орал, кто-то бредил, что в вихре видит женское лицо.
Но никто из них не пострадал, а немногих успевших прорваться тварей быстро убили.
Вьюга затихла так же быстро, как и началась. На том месте, где раньше была трава, кусты, деревья и горы вонючих трупов, не осталось ничего. Идеально ровная поверхность, покрытая льдом. А в самом центре стоял гранд-профессор Римус Галлен, глава Гильдии Авантюристов. Тот, на кого сегодня обратили внимание слишком много глаз и ушей.
— Охренеть, смотри-ка, пальцем шевельнул! — слышу радостный голос Ионы.
Голос Альдавира адекватный. Вылечился.
— С ним всё будет в порядке. Обычное истощение.
— Хм… не обычное. Ещё бы немного, и смерть. Не слышал, чтобы после таких плетений кто-то выживал.
— Таких? Ты где-то слышал о ТАКИХ плетениях?
Я нахожусь в анклаве, лежу на большой кровати в своей личной секции, переделанной под почти королевские покои. Благо жизненных сил теперь навалом. Некоторые принесённые в жертву магические твари жили сотни, а то и тысячи лет.
Норана, по моему велению и тому же хотению, стала обучаться на целителя. Она уже освоила второй круг магии света и сейчас тренируется на моих покалеченных внутренностях.
Можно было бы обратиться к целителям попрофессиональнее, но я не хотел, чтобы кто-то знал, как сильно меня подкосило. И так уже валяюсь пятый день, а в настоящем — целые сутки. По-любому уже куча народу считает, что я либо мёртв, либо где-то зализываю раны. Последнее как бы… так и есть.
Надо же… откуда я знаю, что прошло пять дней? Уже обожествился и отчёт веду даже без сознания?
Кстати, я и правда малость просчитался с количеством высвобожденного эфира. В пределах допустимого, но всё же просчитался. А все знают, что происходит с магами, за раз опустошившими свой сосуд эфира. Смерть.
— Упс, — виновато изрекает Норана, и я снова бухаюсь в обморок от ощущения завязанных в узел кишок.
— Он должен был уже очнуться. Признаков повреждений не наблюдаю. Ни физических, ни ментальных. Аномально.
Так-с. А вот это плохо. Резко сажусь на кровати больничного крыла Академии Эфира. Кто-то вскрикивает. Кто-то из женщин смущённо отворачивается, хотя одеты они в мантии целителей. Сразу подмечаю их лица. Настоящих целителей не смущает обнажённое тело пациента. Для них это объект работы. А вот какого-нибудь религиозного фанатика — вполне. У них тут куча всяких кредо и обетов. Кому-то нравится обет молчания, кому-то бичевания, но воздержание — самое популярное.
Ясно. Святой Престол бдит. От Инквизиции не спрятаться.
Осматриваюсь. Тут человек десять. Узнаю только некоторых. Один из них, кудрявый и рыжий, заведующий больничным крылом. Говорят, он на втором месте после его преосвященства в направлении магии света.
— Вам нельзя так резко вставать, гранд-профессор…
— Почему это?
— Вы были на грани полного опустошения. Одной ногой в могиле!
Скидываю с себя одеяло. Я ещё и голый. Полностью. Ага, теперь и один мужик скосился в сторону. Писюна испугался. Значит, двое из десяти точно не целители. Вон молоденькая маг-сестричка даже глазом не повела — опытная. Осматривает меня только выше пояса, что-то записывает.
Так-с. Раз я здесь, значит со здоровьем меня подкосило сильнее, чем смогла бы справиться Норана. Хотя чудо-девочка научилась распоряжаться анклавом не хуже меня. Частые развоплощения Кости на это как-то повлияли. Ещё немного — и мастеров у него будет двое. Даже не знаю, хорошо это или плохо… С одной стороны, если бы не она, никто не смог бы вытащить меня из анклава. Даже моё разрешение не позволяет это сделать. Так что я вполне мог бы там сдохнуть. С другой стороны… Не тесновата ли пещерка для двоих?
— Дайте одежду.
Немного добавляю королевской воли в атмосферу, поэтому мне быстро передают мои вещи. Чистые, свежие. Кто-то заранее позаботился. Ага, чувствую остаточный запах любимых лавандовых духов Лии. Кто, как не она. Нисколько не пожалел, что взял её с собой. Настоящее спасение. Вот голодно, а тебе раз — и бульона куриного. Холодно? Раз — и камин развели…
— Вы уже уходите, гранд-профессор? — Язвительный голосок Примуса ни с чем не спутать. А уж как быстро старикан появился, учитывая, что его кабинет в другом конце замка. Наверное, аж пятки сверкали, как узнал.
Медперсонал расступается. Примус с двумя инквизиторами.
Тру виски. Мне кажется или я это уже проходил? Вот только сейчас… что-то нестрашно. Я чувствую себя отдохнувшим, бодрым и… сильным. Сильнее, чем был до сотворения Тиши. Ведь именно так растут маги. Изнемогают, бедолаги.
Напяливаю рубаху.
— Уже ухожу, директор. Студентам нужно навёрстывать упущенный материал.
— О, не переживайте за них. Профессор Люпия любезно взяла на себя ваши обязанности.
— Люпия? Она же ботанка, — не особо любезно отзываюсь я о самой отвратительной бабе, которую встречал.
— Позвольте, я сам выберу, кто ботанка, а кто ботаник в моей академии. К нам наведались многоуважаемые господа. — Примус кивает на инквизиторов. — Они хотели бы побеседовать с вами о случившемся.
До этого момента у меня получалось не ссориться со святошами. Я не лез в их дела, они в мои. Но, по слухам, кто-то там сильно опасается за шаткое положение в Аббатстве и моё растущее влияние. На магию крови они глаза закрыли, но, видимо, Тишь — это уже перебор.
По всем критериям я должен был умереть, как элементалист-суицидник с огромным сосудом и открытым каналом. Такие — главное оружие Аббатства. Их обучают десятилетиями, промывают мозги и отправляют сотворить единственное, первое и последнее плетение в своей жизни. Если бы орда прорвалась ещё дальше, то один такой точно объявился бы. Но проблема в том, что тогда от стены не осталось бы и следа. Обычно их заклинания бесконтрольны и непредсказуемы.
Но я выжил.
Стал многоразовой атомной бомбой.
Лакомый кусочек…
Меня можно попробовать пленить, усыпить, вырубить, загипнотизировать, промыть мозги, шантажировать, угрожать, подкупить… И хорошо бы инквизиторы попытались сделать последнее, может, я и соглашусь.