Досье: Гилморн
Полное имя: Gilmorn (синд. gil — «звезда» + morn — «ночь, тьма»)
Раса: синда (лихолесский эльф)
Ориентация: мультисексуал:)
Родной язык: синдарин
Иностранные языки: квенья, вестрон, вестрон матерный
Место рождения: Лихолесье
Родители: нет данных
Подданство: дом Трандуила
Возраст: около 250 лет, родился в Третью Эпоху.
Рост: 5'11» (~180 см)
Телосложение: худощавое, изящное. При этом отличается большей физической силой и выносливостью, чем люди с тем же телосложением.
Приметы: утонченные черты лица, светлая кожа, ярко-голубые глаза миндалевидной формы, прямые светло-золотистые волосы, темные тонкие брови, слегка приподнятые к вискам, темные густые и длинные ресницы, пухлые губы, уши в форме листа. Особые приметы: проколота мочка правого уха, на крестце татуировка в виде черно-серебряного дракона с распростертыми крыльями. Волосы предпочитает убирать в косички. Одевается изысканно, любит дорогие украшения. Носит серьгу в ухе. Родинок, волос и шрамов на теле не имеет.
Род занятий: арфист, воин, страж границы, гонец. Эпизодически занимался бродяжничеством и проституцией.
Навыки и умения: игра на арфе, стихосложение, стрельба из лука, фехтование двумя длинными кинжалами, верховая езда, искусство любви.
Родственники за границей: нет данных; вероятно, есть в Валиноре.
Пребывание в плену: около месяца в Мордоре за 3 года до Войны Кольца. Контакты с иностранцами: неоднократно:)
Противоправная деятельность: сношения с врагами и идеологическими противниками, недоносительство, вступление в сговор с врагом, сквернословие, непристойное поведение, публичное обнажение, принуждение к сексуальной связи, в том числе лиц в нетрезвом состоянии, посягательство на особ королевской крови, беспорядочные половые контакты, прелюбодеяние, совращение несовершеннолетних эльфов… список все еще открыт:)
Семейное положение: нареченный Глорфиндела из дома Фингольфина, военачальника в Ривенделле.
Ночи Мордора
Посвящается Тиамат
Пленник
Ночь нема, холодна и чиста,
Мокрый камень незыблемых стен
Груб и крепок — что может рука
Без кольца и меча против ласк и измен?
Смертным смерть не приносит покой,
А в нетронутых тленом сердцах -
Только скорбь и гордыни слепой
Перед собственной слабостью страх,
Тишина вместо шума грозы,
Тело спящего стынет в своей наготе,
Отдаваясь усталости, легкая зыбь
Облаков дымно-серых далекой звезде
До скончанья веков не позволит проплыть
Над землей, где пред Тьмою склоняется Свет.
Мерный шаг часовых и зиянье бойниц
В постоянстве могли бы поспорить с твоей
Волей каждый мой вздох подчинить
Беспощадно-жестоким законам страстей,
Враг-возлюбленный, так ли ты нежен и тих,
Как осенняя ночь за открытым окном,
В первозданном молчании снов золотых,
В этом сладко-печальном и страшно-чужом
Ожиданьи рассвета? — ты все еще жив
И любим, но ты мне остаешься врагом.
Звук сигнальных рожков рассекает твой мир
Пополам: там — звериная боль, там — железо и кровь,
Все, что вместе с тобой достается другим,
В твоем худшем из всех мне известных миров,
Но вернувшись сюда, ты, как прежде, — один,
А твой пленник, как прежде, стыдлив и суров,
И никто из двоих не сумел победить -
Но никто до сих пор проиграть не готов.
Если б знать, что, как пламя, горяч этот мрак
И, как стены вокруг, неотступен,
Я бы проклял себя, но тебя бы, мой враг,
Я любил бы все так же безумно…
О.К.
Глава 1
Он не мог поверить, что это происходит с ним. Он стоял со связанными руками в полутемном коридоре, освещаемом чадящими факелами, босиком на каменных плитах пола. От ступней по всему телу распространялся холод, пробирая до самых костей. Потолок, казалось, давил на плечи, он физически ощущал над собой толщу камня, навсегда отделившую его от дневного света. Он был в подземельях Мордора.
Лучше бы ему погибнуть в битве, чем быть захваченным в плен. Но он увлекся, преследуя орков, и когда они вдруг набросились на него, остальные эльдар из лихолесского отряда были слишком далеко, чтобы прийти ему на помощь. Что ж, может быть, его порыв был не напрасным, он отвлек на себя внимание врагов, немало их перебил и немало сохранил в будущем жизней творениям Эру. Теперь он должен мужественно принять свою участь и встретить беспросветный мрак мордорских шахт, куда его отправят.
В коридоре появился человек в черном. Эльф, опустивший глаза, чтобы не смотреть на уродливые орочьи морды и неискусно пробитые в камне арки и колонны, сначала увидел только остановившиеся перед ним ноги в высоких сапогах.
Он поднял голову, чтобы взглянуть врагу в лицо, и с легким изумлением понял, что тот очень высок, выше его самого на полголовы, а ведь среди эльфов он вовсе не считался низкорослым.
Человек был не только высоким, но и широким в плечах, и фигура его говорила о большой силе. С бледного лица смотрели зеленые глаза, горящие недобрым огнем, черные как вороново крыло длинные волосы ниспадали на плечи. Он выглядел… опасным.
Рука в черной перчатке взяла эльфа за подбородок, поднимая ему голову, и тот невольно вздрогнул, встретив его горящий взгляд. Что-то хищное было в нем. Что-то кровожадное.
— Как тебя зовут, красавчик-эльф? — спросил человек.
Дернув головой, как норовистая кобылица, эльф отступил на шаг. Ноздри его раздувались от гнева и ярости. Никогда с ним не разговаривали и не обращались столь фамильярно, никогда чужие руки не касались его. Презрительно сжав губы, эльф выпрямился, глядя сквозь стоящего перед ним.
— А ты с характером, — протянул человек. — Мне такие нравятся. Таких приятно ломать.
И с этими словами он коротко и страшно ударил эльфа в лицо, с такой силой, что у него лязгнули зубы и зазвенело в ушах. Удар развернул его и отбросил назад. Эльф налетел спиной на стену и, не удержав равновесия, рухнул на колени.
— За решетку его, — приказал человек.
Повернулся и вышел.
Эльф сидел в камере на тюфячке, брошенном прямо на пол, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Его швырнули в клетку в каком-то из обширных мордорских подвалов, сорвали всю одежду, оставив только плащ, которым он покрыл свою «постель», и посадили на цепь. Крепкий стальной браслет, соединенный с кольцом в стене, охватывал его щиколотку. Длины цепи не хватало, чтобы даже кончиками пальцев дотянуться до двери. Если он нападет на тюремщика, то все равно не сможет выбраться из камеры. Впрочем, это не значит, что он не будет пытаться.
Было неприятно чувствовать себя нагим, ведь эльфы стыдливы и появляются обнаженными только в собственной спальне. Без сомнения, это придумано для того, чтобы унизить его и смутить его дух. Он решил, что не поддастся и просто не будет обращать на это внимания.
Вдруг он услышал отдаленные шаги. Сапоги, а не мокасины орков. Наверняка человек. Эльф больше не сомневался в этом, когда заметил отблеск от факела, потому что оркам не нужен был свет. Человек, и он один. Без сомнения, тот, с волчьими глазами, которого он видел в коридоре.
«Я и рта не раскрою, — злорадно подумал он. — Посмотрим, как ему удастся заставить говорить эльфа!»
Он встал. В этот момент смертный появился возле его камеры. Он укрепил факел на стене, отпер камеру эльфа и вошел.