— Мне было очень хорошо с тобой, Хэл. Думаю, мы квиты.
Халдир отвернулся, заливаясь краской. Он был не в силах смотреть в озорные голубые глаза.
— Не воображай, что я тебе это прощу, — пробормотал он.
— Что ты, я и не надеялся заслужить твою признательность, — хихикнул Гилморн, начиная одеваться. — Может быть, Орофин сможет тебя утешить. Или ты его, уж как договоритесь.
Прежде чем уйти, он снова поцеловал Халдира, и тот, вздохнув, ответил на поцелуй. Этим сладким губкам невозможно было сопротивляться.
Халдир дал себе твердое обещание ни за какие коврижки не связываться больше с Гилморном. И вообще ни с кем из лихолесских эльфов. Святые Валар, но каков развратник! Предложить ему спутаться с собственным братом! Нет, он, конечно, не будет спорить с тем, что Орофин весьма привлекательный эльф, и… Интересно, что Гилморн имел в виду под «хорошими задатками»?
***
Гилморн был доволен собой. Месть удалась ему в совершенстве! Наглый Халдир, умоляющий взять его, сделать с ним все, что душа пожелает, и сдержанный Орофин, ласкающий его нежными губами, дрожа от желания! Эти воспоминания дарили ему чувство триумфа и почти физического наслаждения. Зато картины того, как братья гнусно его использовали, поблекли в его памяти окончательно.
Удовольствие стало еще более полным, когда по заслугам получил и Румил. Гилморн не мог простить юному эльфу того, что тот не пожелал вмешаться и бросил его на милость своих братцев, хотя понимал, что дело нечисто. С другой стороны, вина его была не столь велика, чтобы использовать против него оружие такой же убойной силы, какое он использовал на его братьях.
После недолгих раздумий Гилморн изобрел небольшую, но вполне достойную пакость и немедленно воплотил ее в жизнь. На глазах примерно у десятка эльфов он подкрался к Румилу, обнял его рукой за талию, чмокнул в губы и сказал томным голосом с непередаваемым выражением на лице: «Дорогой, ночь была потрясающая!» Кругом раздались смешки, Румил покраснел до кончиков ушей, а Гилморн прошептал ему на ухо: «Это отучит тебя потакать твоим развратным братцам!» — и испарился, довольный собой еще больше, чем раньше. Его собственную репутацию вряд ли что-то могло испортить, а вот Румил после его вольной выходки какое-то время побудет мишенью для острот и намеков.
Гилморн тепло попрощался с Келеборном и Галадриэлью, даже забыв смутиться и покраснеть обычным порядком при взгляде на лориэнского лорда, получил письмо для короля Трандуила и покинул Карас Галадон. Напевая себе под нос, он шел через лес к эльфийскому посту на границе, где оставил свою лошадь, когда его окликнул сзади знакомый голос. Его догнал слегка запыхавшийся Румил.
— Послушай, Гилморн, я… я хочу извиниться, — нерешительно сказал он, снова краснея. — За себя и за моих братьев тоже. Они не имели права так поступать, а я должен был их остановить. Я могу рассчитывать… как-то заслужить твое прощение? — он коснулся рукава лихолесского эльфа и робко заглянул ему в глаза.
— Конечно, можешь, — ответил Гилморн, без промедления обнимая его за талию и целуя в губы.
Колени у юного эльфа подогнулись, и он пролепетал:
— Что ты делаешь?
— Соблазняю тебя, — честно сказал Гилморн и снова его поцеловал. — Разве тебе не нравится? А так?
— Нравится, но… Эру… Ооо… Ммм…
— А вот так? — продолжал безжалостный мучитель. — Если скажешь «нет», я тут же прекращу.
Румил закатил глаза, застонал и без единого протеста позволил унести себя в заросли кустарника.
…В Лориэне Гилморна запомнили надолго.
October 29 — November 6, 2002 © Tiamat
Ночи Эсгарота
— После меня у тебя были любовники, красавчик?
— Были, — лаконично ответил Гилморн.
Тиамат, «Демон из его грез»
В темноте узкая ладонь коснулась моей руки, и незнакомый голос попросил:
— На зажигай света.
В первый момент я едва сдержал возглас изумления и отпрянул инстинктивно, натолкнувшись спиной на дверь.
— Ключ у меня, — сказал таинственный незнакомец. — Я хочу поговорить с тобой.