Выбрать главу

Он отвернулся от ужасного зрелища. Даже дилетанту, каким являлся Полежаев, было ясно, что Леонид Шведенко и Констанция Лазарчук приняли одинаковую мученическую смерть. Вот чем для них закончился невиннейший поход в кинотеатр.

«Василина, ничего не подозревая, вошла в комнату и увидела газетный сверток. Удивилась. Стала припоминать, откуда он тут взялся. Наконец решила посмотреть, что там внутри. А внутри оказалась голова ее мужа. Зачем? Кому это надо? Изысканный садизм? Но для того чтобы получить удовольствие, надо за всем этим наблюдать. А наблюдать неоткуда. Разве что забраться в шкаф!»

Он осмотрел мебель в комнате. Взгляд его остановился на незашторенном окне.»

«Что ж, идея не нова. В первом отрывке, найденном как раз у Шведенко, говорилось о снайпере, засевшем в доме напротив. Какие-то детали из этих таинственных опусов выплывают в реальности. Словно вещие сны!..»

Напротив высилось административное здание, и свет горел лишь в одном, дежурном окне. «Надо будет поинтересоваться у Васи, что там такое. Выглядит чудовищно некрасиво. Голову бы оторвать архитектору…»

Спускаясь вниз, Антон по инерции заглянул в почтовый ящик Василины. В последнее время почтовые ящики преподносили сюрпризы. Василинин был набит газетами, а на самом дне лежала связка ключей. Он сравнил их с теми, что держал в руке.

«Кажется, я начинаю кое-что просекать в логике этих упырей! Они все же руководствуются какой-то логикой!..»

* * *

– Пощупать бы этого юного коллекционера! – сказал себе следователь, как только они расстались на Красной Пресне.

В конторе он тут же набрал номер диспетчера и попросил, чтобы его срочно свели с осведомителем. С тем самым, с которым он встречался в антикварном мебельном магазине.

– К сожалению, я не могу этого сделать, – ответили ему на другом конце провода.

Такой ответ Еремин слышал впервые.

– Почему?

– Человек, который вас интересует, сегодня найден мертвым в собственной квартире.

Он повесил трубку. Подробности сейчас следователя не интересовали.

Оставался менее приятный вариант. Старый знакомый, перешедший на службу в РУОП. Тот взамен тоже потребует какую-нибудь информацию. Но выхода не было.

– Костян? Ого-го! Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? Не оголодал еще от своей частной практики?

– Не жалуюсь. У меня дело к тебе.

– Вот как? Оказывается, и мы, бедненькие-несчастненькие, на что-то годимся?

– Ладно тебе! Видел я ваших ребят в деле. Несчастненькими их не назовешь, – подольстился Еремин.

– Стараемся по мере возможностей! – не без гордости отреагировал тот на лесть старого приятеля. – Какое у тебя дело?

– Есть у вас информация о малышах?

– В Греции все есть, ты же знаешь! О малышах, правда, не так много. Давно ли они появились! Да и авторитетов у них кот наплакал. А кто тебя конкретно интересует?

– Некий Старцев Вадим Игоревич.

– Хорошо. Посмотрю. Тебе срочно?

– По возможности.

– К утру будет готово. Отправлю по телефаксу. Жди!

Еремин был не из тех, кто ждет и бездействует. Но прежде чем пуститься в ночное путешествие, он сделал еще один звонок. Давно обещанный самому себе.

– Я слушаю, – ответил заспанный женский голос.

– Ольга?

– Да. Кто это?

Следователь отрекомендовался.

– Здрасьте… – растерянно произнесла она.

– Не ожидали?

– Откуда у вас мой телефон?

– Вы забыли, с кем имеете дело? – не без тщеславия напомнил Константин. – К тому же время от времени почитываю французскую прессу. Нашли новое место?

– Пока нет.

– Большая конкуренция? Или спрос на гувернанток в бывшей Совдепии невелик?

– Просто многие варианты меня не устраивают. А вы позвонили мне, чтобы помочь с работой? – В ее голосе послышались иронические нотки.

– Два месяца назад вы должны были явиться в мою контору, но почему-то пренебрегли этим визитом. Почему?

– Так ведь убийцу нашли. Я не видела смысла в своем визите. Кроме всего прочего, вы должны понять мое тогдашнее состояние. Я была привязана к мальчику, и снова возвращаться в то страшное утро, когда я его обнаружила в детской, было выше моих сил!

Теперь голос женщины звучал вполне искренне. Однако Еремин еще раньше распознал в ней прекрасную актрису.

– Вы могли бы позвонить. Я вас долго тогда искал. Почему сразу съехали с квартиры?

– Я ведь потеряла работу. Пришлось найти квартиру подешевле. А что не звонила – так ведь все уже стало ясно. И мне, и вам, и всем…

Ему показалось, что гувернантка вытягивает из него признание, хочет, чтобы он дал оценку минувшим событиям. Решил ей подыграть.

– Ничего не ясно, – хмыкнул следователь.

– Как?

– Вот так. Приезжайте завтра, как уславливались, в обеденный перерыв. Поговорим. Только с квартиры снова не надо съезжать, – пошутил он на прощанье. – Я не страшный. Я вас не съем.

– Буду надеяться.

* * *

Ночное шоссе встретило Еремина моросящим дождиком. Сыщик счел необходимым вернуться в ту квартиру, куда утром его возил авторитет. Не привык верить на слово своим клиентам. Все требовало тщательной проверки. Нужно было по крайней мере убедиться в наличии тайника, чтобы продолжить расследование. Если тайника в квартире не окажется, значит, Старцев хочет его втянуть в какую-то свою игру. Малыш в баках под Пресли нравился Константину все меньше и меньше. Возня с безымянной штуковиной представлялась теперь не совсем чистой. Сыщик сейчас серьезно подозревал, что хозяин штуковины плохо кончил.

Следователь не стал заезжать во двор бабушкиного дома. Он оставил машину у обочины дороги и медленно, размеренным шагом провинциального жителя направился к дому.

Во дворе – адская темень. Фонари тут не были предусмотрены, лампочки под козырьками подъездов давно выкрутили чьи-то вороватые руки, а сами граждане подмосковного городка спокойно похрапывали на своих уютных кроватях с панцирными сетками. Так представлял себе провинциальную идиллию Еремин, пробираясь сквозь заросли сирени и других неопознанных в темноте кустов вдоль окон первого этажа.

Он знал, на что шел, и поэтому предусмотрел все. И крепко спящих граждан, и открытое окно на кухне бабушкиной квартиры. Не ожидал лишь, что какая-то приблудная дворняга поднимет истеричный лай, когда ловко запрыгивал в окно. Да кто обратит внимание на эту пустолайку? И все же Константин некоторое время сидел на корточках под подоконником, прислушиваясь к каждому шороху во дворе.

Убедившись, что никто, кроме собаки, не заинтересовался его персоной, он зажег карманный фонарик.

Обследование мебели и стен квартиры не дало никакого результата. Заваленные хламом антресоли он тоже отверг. Для коллекции такого пройдохи, как этот Старцев, они не годились.

Но так просто сыщик не сдавался. Стоило ехать в такую даль?

С новыми силами он взялся за исследование пола, предварительно свернув вышарканный бабушкин ковер. На доски пола возлагалась последняя надежда. Ведь как-никак первый этаж. Можно много чего накуролесить.

Так оно и оказалось. Только не в комнате, а в тесной хрущевской прихожей. Под ковровым покрытием едва приметный квадрат – крышка люка с малюсеньким (для мизинца) стальным кольцом. Он дернул кольцо вверх. Крышка поддалась. Деревянная лестница с поручнем вела вниз. Посветив фонариком, он обнаружил выключатель, вмонтированный в потолок подвала. Свет оказался насыщенно-красным, как в фотолаборатории.

Еремин спустился вниз, прикрыв за собой крышку люка.

Подвал по площади был равен квартире, но выглядел куда шикарней. Стены обшиты атласом с бронзовым отливом. Пол мраморный. Массивный стол и кресла в стиле ампир. На столе – письменный прибор с часами, украшенный золотозадыми девицами. Следователь мало что понимал в антиквариате, но прибор его впечатлил. Что-то подобное он видел на выставке, посвященной Екатерине Великой: нечто похожее украшало стол императрицы.