– Только что же мне надеть? – задалась вечным женским вопросом.
– Кожаные штаны, – посоветовал Костя. – В них теплее.
– На улице тепло!
– На катере продует! И обязательно свитер! Есть у тебя свитер?
– У меня их несколько. Какой тебе больше нравится?
– Вот этот, зелененький, в полосочку.
Попасть на катер в праздничный день – всегда проблема. Но не для такого парня, как Еремин!
Они проплыли от Котельнической набережной до Киевского вокзала, радуясь легкому бризу, всеобщему веселью и красотам вечернего города. Правда, берега Москвы-реки – не самые красивые берега в мире, но и на том спасибо.
– А что дальше? – поинтересовалась Ольга, сиротливо оглядываясь на привокзальной площади.
– Сядем в поезд и поедем все прямо и прямо!
– На Украину, что ли?
– Я имел в виду метро.
– Значит, в Измайлово? – сделала она большие глаза.
– Как ты догадалась? У меня там живет друг Антон. Ты с ним знакома.
– Уже поздно, Костя. Я хочу уехать.
– Успеешь. Посиди полчаса, а то неудобно.
– Но только полчаса!
Пирамида из сандвичей заняла половину стеклянного столика.
– Как здорово, что в твоем холодильнике оказалось так много еды! – издевался Еремин.
– Не хами, Костян!
– Ты прав, на ночь обжираться вредно! Но если бы ты прокатился, как мы с Оленькой, на катере и отведал тамошних чипсов с изжогой и запил бы их тамошним пивом с икотой, ты бы не был так категоричен!
– Может, это согреет тебе душу? – Полежаев торжественно, как знамя, водрузил бутылку армянского коньяка.
– Обязательно согреет! – успокоил следователь. – В такой день грех не выпить. А? – подмигнул он Ольге.
– Ты же знаешь, я не пью крепких напитков!
– А я за рулем, товарищ милиционер! – отрапортовала Патя. – И через полчаса тронусь в путь.
– Да ладно вам! – обиженно произнес Костя. – Поддержите компанию. Есть повод. Я закрываю дело, измотавшее меня. Да и Антона тоже.
– Нет-нет! – протестовала Патрисия, прикрыв ладошкой поставленную перед ней рюмку.
– Как знаете. А мы с Антошей выпьем!
Они выпили и закусили, но это не оживило обстановку. Дамы держались отчужденно. Ольга смотрела в пол. Патя все время поглядывала на часы.
– Сегодня вы куда хуже притворяетесь, чем на днях в «Иллюзионе», – неожиданно заметил следователь.
– Что? – подняла голову гувернантка.
Патрисия уставилась на детектива с презрительной ухмылкой.
– Я говорю, что в кинотеатре вы правдоподобней притворялись. А сейчас нервничаете, наверно.
– Знаешь, дорогая, – обратился к девушке Антон, – у Кости прекрасная память. Даже на иностранные слова, смысла которых он не понимает. Ему удалось восстановить твои слова, адресованные Ольге за столиком в кафе, когда я вас покинул. Та сказала: «Делай вид, что мы незнакомы. Этот фараон ничего не понимает».
– Я, пожалуй, поеду! – соскочила со своего места Патрисия, но Полежаев поймал ее руку и крепко сжал.
– Никуда вы не поедете! Я ведь сказал, что закрываю дело.
– Какое мне дело до вашего дела! – скаламбурила девушка. – Я не имею к этому никакого отношения!
– Неправда, – ласково, даже, пожалуй, чересчур ласково улыбнулся ей Константин. – Это я вам могу доказать научно. Позавчера я приехал к Антону без предупреждения с единственной целью разделить с вами завтрак. Я так был вами очарован, мадемуазель Фабр, что унес с собой ложечку, которой вы помешивали чай. Прямо маньяк-фетишист какой-то! – При этих словах он достал из кармана пиджака чайную ложку и положил ее перед собой. – Вот она, родимая! Прости, Антоша, за вероломство. – Он полез в другой карман и вынул оттуда дактилоскопические снимки. – А вот ваши пальчики, дорогая Патрисия, с этой самой ложечки, – начал он раскладывать на столе снимки, словно пасьянс. – А вот опять же ваши пальчики. И это тоже ваши. Рассказать, где мы их сняли?
– Не стоит, – вздохнула она.
– Садитесь, мадемуазель Фабр. Разговор будет долгим и утомительным. И выпейте коньячку. Ей-богу, станет легче.
Она упала в кресло и залпом опрокинула рюмку.
– И ты, Оленька, тоже выпей. Не надо кукситься!
– Ты ошибаешься. Костя, – захлопала она кукольными ресницами. – Я тут ни при чем!
– Есть несколько свидетелей, которые видели тебя именно в этом наряде – в кожаных штанах и зелено-полосатом свитере – на одной вечеринке. Ты, кстати, и тогда не изменяла своим привычкам, пила исключительно белое вино и курила сигареты «Данхилл» без ментола. Я могу устроить очную ставку. Но захочешь ли ты сама встречаться с братвой? Не лучше ли во всем сознаться без очной ставки?
– Это все она! Она! – истерично закричала гувернантка, указывая на Патрисию. – Я не виновата! Меня заставили!
– Заткнись, дура! – взорвалась Патрисия.
Ольга закрыла лицо руками и заревела.
– Вечные проблемы с вами, женщинами! Как что – сразу слезы! Мы, Оленька, разберемся, кто виноват, а кто нет. Здесь ведь не зал суда. Нет ни присяжных, ни обвинителей. Мы просто по-дружески беседуем. Так ведь, Антон?
– Разумеется, – подтвердил друг. – Вы нас так долго водили за нос, что пора бы нам знать всю правду.
– Всей правды не бывает! – бросила ему Патя.
– Не будем отвлекаться на философию, – предложил следователь, – начнем с подарочка.
Он подмигнул Антону. Тот убрал со стола блюдо с бутербродами, а затем принес из другой комнаты «подарочек», завернутый в красную тряпку, и поставил его на середину стола. Костя помог снять золотой футляр, и диковинная чернильница восемнадцатого века предстала перед ними, переливаясь бриллиантами.
– Ее вы хотели получить в подарок на свадьбу?
Патрисия молчала. Видно было, что явление гильотины здесь, в квартире, произвело на нее ошеломляющее впечатление.
– Дьявол! – прошептала наконец она.
– Дьявол тут ни при чем, – продолжал Еремин. – История довольно запутанная. Но вы мне поможете…
– Не надейтесь!
– Ладно. Попробую сам. Все началось с того, что вы не поверили в гибель Вадима, любовника вашей матери. С вашей проницательностью вы видели этого жулика насквозь, в отличие от Катрин, ослепленной любовью. Вы также понимали, что только он, и никто иной, обокрал вашего деда. Ничего не стоило узнать его домашний адрес. Он записан у матери в телефонной книжке. Вам удалось выследить парня. Вы догадались, что он прячет коллекцию Мориса Фабра в подмосковной квартире своей бабки. Старики, как всегда, оказались крайними. Остальное было делом техники. Вы внедрили в окружение Вадима Ольгу. Она для вас выкрала ключи от подмосковной квартиры и сделала с них слепки. Вы приехали к несчастной старухе ночью. Открыли дверь своим ключом. И напугали ее до смерти. Что это было?
– Маска Смерти, привезенная с венецианского карнавала, – не без гордости заявила девушка.
– Что ж, венецианцы – большие мастера по части масок и розыгрышей. Из всей коллекции вы предпочли гильотину. Вы знали, что это самая ценная вещь. Больше в коллекции деда вас ничего не интересовало. Вы не сентиментальны, Патрисия. Зато очень расчетливы. Предмет старины вы отдали знакомому антиквару. Подчеркну: не сдали, а отдали. С той целью, что покупатель со дня на день явится. Вы придумали легенду, которую продавец обязан был выкладывать всякому, кто спросит о гильотине и назовет вашу фамилию. Легенда состояла в том, что вы попросили его отложить вещицу, потому что у вас не хватило денег. Можно только подивиться гениальности трюка. Покупателем оказывался ваш жених. Он делал вам свадебный подарок. Таким образом, вы возвращали гильотину и получали от антиквара деньги. А потом по каким-то очень веским причинам свадьба расстраивается. И гильотина опять возвращается к антиквару, а у вас появляется новый жених. Новая голова – под топор! И так до бесконечности.
– У вас больная фантазия, товарищ милиционер.
– Может быть.
– Со мной ты просчиталась, детка, – заявил Антон. – Мне не по зубам был такой подарок. Ты, наверно, думала, что у меня такие же гонорары, как у твоего Бадункова? Увы, мы с ним в разных категориях!