Черт! Черт! Черт!
Нужно хоть что-то сделать!
Единственное, что приходило Маке на ум, чтобы помочь Соулу остаться невредимым, да и, пожалуй, обезопасить себя — обратить того в косу.
— Соул! Превращайся! — она выставила руку, надеясь, что бывший напарник даже с помутненным рассудком отреагирует на повеление.
Хоть в этом не ошиблась. Рукоять легла как раз вовремя: драконья лапа взметнулась вверх, а потом обрушилась на то место, где только что находился молодой человек. Раззадоренный дракон не остановился и кинулся в атаку уже на Маку с косой.
А вот это было уже плохо. Значит, Спирит в облике дракона про любимую дочь сразу забыл.
Увернувшись в сторону, повелительница запрыгнула на ограждение крыши и тут же взмахнула оружием — раскрытая пасть ящера лязгнула зубами совсем близко. Девушка не знала, сквозь чье безумие стоит пытаться пробиться, чтобы остановить этот бессмысленный кошмар. Бежать с крыши было некуда, ведь если дракон последует за ней, то жертв в городе не избежать.
— Папа! Остановись! — крикнула Мака, с большим усилием отбив атаку мощных челюстей косой, но ящер, видимо, в данный момент отцовских чувств не испытывал, а вот желание похрустеть человеческими костьми — кажется, имел, потому что прекращать свои выпады в ближайшее время не собирался.
Значит, нужно попытаться докричаться до Соула.
Страха не было. Адреналин разгонял сердечный ритм и прочищал мозги, мысли неслись со скоростью света. Девушка по ограждению вдоль периметра крыши устремилась к сетке проводов на другом конце Академии в надежде, что боязнь получить разряд тока немного задержит дракона и даст ей хоть немного времени. Про риск самой поджариться на электричестве, если зверюга повредит провода, повелительница предпочла не думать.
Нырнув за угол выпирающей шахты лифта, она затаилась и сосредоточилась.
Соул-коса на мысленный зов не отозвался. Шелковая нить не дала Маке пробиться к душе и сознанию бывшего напарника. Она попыталась несколько раз, но так же безрезультатно. Тишина в ответ и ощущение безвольной косы в руках лишь убедили девушку, что загадочная субстанция блокирует все ее попытки и дело — дрянь. Нужно идти на крайние меры.
— Резонанс душ, — прошипела Мака, сжав рукоять до боли в пальцах и сосредоточившись на внутренних ощущениях.
Для дракона прошли доли секунды, для повелительницы этого было достаточно, чтобы сделать все возможное и попытаться докричаться до Соула или хотя бы понять, что, черт подери, с ним происходит. Ощущение липкой темноты охватило Маку и оплело нитями ненависти и жажды добраться до дракона.
Убить.
Раскромсать.
Получить свое во что бы то ни стало.
Других чувств, желаний или отголосков мыслей девушка не ощущала. В душе Соула не оказалось ни его самого, ни красной комнаты с роялем, никакого другого пространства или даже ощущения времени — только витиеватое переплетение нитей в черной пустоте с еле различимым ароматом можжевельника и сандала. А еще она вдруг поняла, что черный сгусток был не просто бесформенной кляксой, к душе Соула присосался червь. Нет. Гусеница с еле различимыми крючьями вместо ног.
И единственное желание этой твари — убить.
Мака почувствовала, как липкие нити коснулись ее души. Колючей проволокой врезались в край внутреннего света и принялись всасывать сознание и искажать мысли. Подменять ее желания на одно-единственное — добыть сердце дракона. Черная гусеница нервно задергалась и, перебирая крючьями-конечностями, двинулась к своей новой цели, медленно, но целенаправленно.
А вот сейчас Мака испугалась не на шутку.
За Соула.
За папу.
За себя.
Она открыла глаза и сама выскочила навстречу дракону, размахивая светящейся хрустальным светом косой, чтобы прийти в себя, чтобы испугать ящера и, возможно, отогнать его прочь:
— Папа! — заорала она что есть мочи на бушующего зверя. — Если ты не улетишь, я не смогу долго контролировать себя! Улетай! Давай же! Пожалуйста!
Дракон наконец увидел свою жертву, утробно зарычал, вскинув голову к небу, а затем вдруг замер и уставился изумрудными глазами на девушку со светящейся косой перед собой. Тонкая нить тягучей слюны просочилась между зубов и потянулась вниз.
Мгновения растянулись в вечность.
Ящер снова зарычал и попятился назад. Настороженно втянул носом воздух. Длинные канаты-усы змеями поползли за ним по поверхности. Уловил ли он смысл ее слов или оценил опасность оружия в руках дочери, Мака не знала.
— Пожалуйста, — повторила она отчаянно, ощущая нарастающую внутреннюю потребность убить существо перед собой — ядовитая нить впилась очередной колючкой в душу, а ползучая тварь почти достигла ее души. — Улетай…
Наконец дракон встал на дыбы и устремился вверх — к звездно-облачному небу, почти сразу слившись с вечерней мглой.
Неужели получилось?..
Мака с облегчением выдохнула и тут же с новым вдохом позабыла о драконе и даже черной дряни, потому что легкие наполнились жидким пламенем, а кровяные русла превратились в потоки огня, выжигающие тело дотла.
Только не это!
Девушка усилием воли, превозмогая огненный ад внутри, отбросила косу в сторону и рухнула навзничь, зная, что пытаться встать все равно бессмысленно. Нужно хотя бы пять минут, чтобы иллюзия пламени внутри прекратила терзать внутренности, а попытка двинуться лишь продлит агонию.
Тогда, два с половиной года назад резонанс душ с Соулом у них так и не получился, зато время этих огненных мучений они, кажется, научились отсчитывать безошибочно.
Четыре минуты сорок семь секунд лавы внутри — слишком дорогая цена за десять жалких секунд стабильного резонанса душ…
Только… какого черта это все происходит сейчас? Так не должно быть! Чувства же должны быть взаимны…
На крыше раздались топот и голоса:
— Соул-кун! Мака-тян! — окликнул их женский голос.
Сил поднять голову все равно не было. Кажется, это была Мингжу и какой-то молодой человек. Голос, когда они торопливо переговаривались на китайском, не показался повелительнице знакомым.
— Еще четыре минуты, и я буду в порядке… — прохрипела Мака, когда присевшая рядом китаянка попыталась перевернуть ее на спину. Все тело от прикосновений снова полыхнуло огненной болью, и повелительницу встряхнуло разрядом судороги. — Не трогайте нас. Только хуже…
Слушать ее не стали, подхватили на руки и потащили куда-то в темноту. А может, в темноту нырнуло сознание Маки.
========== Глава 23. Одна комната и две кровати ==========
Город Лхаса, вторник, 10:38 p.m.
Доктор, имя которого Соул даже не пытался запомнить, был недоволен. Пациент сухо отвечал на вопросы и явно что-то не договаривал, но добиться хоть чего-то дельного, кроме «не помню» и «понятия не имею», от молодого человека ему так и не удалось. Наконец он сдался и, раздосадованный, удалился из палаты, нервно теребя жидкую бородку и бурча себе под нос упреки в адрес нерадивого пациента. Наверное, решил, что утро вечера мудренее и, возможно, после сна Соул станет поразговорчивее или вспомнит что-то важное.
Ага. Щас.
Соул больницы терпеть не мог и валяться на больничной койке не собирался. К тому же, этот узкоглазый ничего нового ему не сказал, а рассказывать всю правду молодой человек не был намерен, потому что пришлось бы упоминать ритуал шамана в деревне, после которого появилось это «магическое подавление сознания методом воздействия на душу», как назвал отключку доктор. Мака ведь именно после первой встречи с шаманом и старухой заметила у него эту гадость. Во-первых, Соул обещал Линг молчать про бон, во-вторых, вообще опасался, что повелительницу после всей правды могут наказать за связь с запрещенной религией. Еще этого не хватало, она и так с ним не разговаривает из-за вчерашнего.