Соул нахмурился и прервал затянувшееся молчание:
— Расскажи, что произошло. Ничего не помню.
Молодой человек не рискнул присесть рядом и здраво решил, что пустующая кровать Джоан у противоположной стены ему подойдет в самый раз. Сев и привалившись к деревянной спинке, он уставился в темный провал окна, за которым виднелись светящиеся окна соседнего корпуса общежития.
Мака заговорила отстраненно и монотонно. Наверняка только что рассказывала то же самое Штейну, и теперь ей не очень хотелось повторять все заново. А может, просто некомфортно было сидеть с бывшим напарником в одной комнате. Соул почти физически ощущал эту невидимую стену, которую каждый из них сейчас возводил перед собой. И чем выше становилась преграда, тем сильнее ему хотелось снова увидеть искреннюю улыбку и вновь почувствовать непринужденность и легкость, которые когда-то были между ними. Несбыточное желание.
Мака рассказывала кратко и без подробностей. Когда Соул перевел на нее удивленный взгляд после слов о том, что Спирит Албарн стал драконом, чтобы удостовериться, не шутит ли она, то увидел, что бывшая напарница смотрит на мутную мглу за окном. Не на него. От этого стало совсем погано на душе. Как и от описания черной гусеницы, засевшей внутри, здесь повелительница не поскупилась на подробности. Правда, потом как-то резко оборвала монолог, словно о чем-то решила умолчать.
— Теперь твоя очередь рассказывать, — сказала Мака, так и не повернув головы.
Соул почесал макушку:
— Да нечего рассказывать… Последнее, что отчетливо помню, как заметил дракона над зданием Академии. А очнулся на крыше только от того, что Мингжу меня звала. Кроме нас с ней там уже никого не было. В промежутке между этими двумя событиями только какие-то неясные картинки.
— Нет. — В ее голосе послышались стальные нотки, так контрастирующие с внешним видом повелительницы. — С самого начала рассказывай. Про Цати и про запах сандала с можжевельником в деревне, — почти потребовала она.
— Зачем?
— Чтобы смогла помочь.
Соул отрицательно мотнул головой:
— Мне не нужна помощь. Сам разберусь.
Не из-за упрямства, просто не хотел впутывать в это дерьмо еще и Маку.
— Соул! — негодующе воскликнула она и все-таки повернула голову, чтобы прошить бывшего напарника убийственным взглядом. — Хватит изображать из себя крутого парня! Ты идиот, если думаешь, что сможешь справиться самостоятельно!
Ну все, понял Соул, сейчас их снова понесет, и он ничего не может с собой поделать, чтобы на ее взвинченный тон ответить спокойно. Слишком устал за последние дни, слишком осточертел сам себе, чтобы попытаться удержать себя в руках и не сорваться в ответ.
— Хватит изображать из себя мою повелительницу, Мака! — огрызнулся он в ответ. — Не лезь со своей помощью. У тебя что, без меня проблем мало? Иди спасай эту ни на что не годную Джоан. Вытаскивай Кида. Помоги своему папаше снова стать человеком в конце концов. Он-то у тебя совсем с головой теперь не дружит, раз свою ненаглядную Макочку умудрился резануть!
— Ты! — чуть ли выкрикнула повелительница и опустила голову, скрыв глаза за челкой. Соул заметил, как ее пальцы вцепились в край одеяла. Следующую фразу она произнесла почти шепотом: — Это сделал не дракон, а ты…
Ему показалось, что стены комнаты сжались до невозможности и сдавили грудь, не позволяя сделать очередной вдох.
— Я? — потрясенно спросил Соул. Вместо членораздельной четкой речи с губ слетело только неясное бормотание: — Нет… Я не мог тебя ранить. Только не тебя…
Он почти с благоговейным страхом опустил взгляд на забинтованное бедро, но с такого расстояния и с повязкой невозможно было оценить ни глубину раны, ни даже ее длину. Чувство вины поглотило все остальные чувства и смешалось со смятением. Как такое возможно? Ведь еще несколько дней назад Соул был уверен, что он никогда бы не смог ранить свою бывшую повелительницу. Был настолько в этом убежден, что сейчас у него даже мысли не возникло в своей причастности к рассеченному бедру.
Мака разжала пальцы и натянула край одеяла туда, куда смотрел Соул. Словно ей вдруг стало неудобно или она физически ощутила его взгляд.
— Да все в порядке. — Она пожала плечами почти безразлично, будто дело касалось какого-то пустяка. — Сама виновата. Ты прав, я ведь больше не твоя повелительница. Теперь все изменилось.
Он понял, что она имела в виду. Мака Албарн подразумевала не только то, что они больше не работают в паре. Она пыталась сказать, что между ними теперь нет ничего того, что могло бы выделить ее из толпы других людей. Не напарники, не друзья… не близкие. Словом, чужие друг для друга.
Она могла думать все что угодно, могла относиться к нему как угодно… Он мог делать вид, что она ему безразлична и пытаться убедить в этом хоть весь мир, но одно Соул знал точно — свое истинное отношение к Маке. А еще знал, что то, почти инстинктивное чувство — защищать ее, никуда не делось.
Молодой человек откинулся на спину, плюхнувшись поперек кровати, и угрюмо уставился в белый потолок:
— Ничего не изменилось, — пробормотал он скорее себе, чем девушке.
В комнате стало тихо, зато в голове Соула творился полный хаос. Значит, Спирит теперь дракон, а он чуть не убил Маку, пока пытался прикончить ее папашу… Все оказалось гораздо хуже, чем молодой человек предполагал. В какое же дерьмо они с Линг вляпались, когда согласились на предложение деда-шамана помочь с Цати? Надо срочно выпутываться из этого всего. И чем скорее, тем лучше, пока он еще чего-нибудь не натворил.
— Соул… — позвала Мака, и молодой человек услышал, как она заерзала на кровати. — Я днем немного почитала про этих демонов Цати… Они что-то вроде воплощения энергии плохих мыслей…
— Да, — нехотя ответил Соул и продолжил: — Предполагаю, что твой папаша после нашей с ним встречи на Тибете не слишком хорошо думал обо мне на Драконьем озере и призвал демона, который теперь очень хочет присвоить себе мою душу.
— Папа? Но он не мог… — в голосе Маки, правда, уверенности не оказалось.
Молодой человек усмехнулся потолку:
— Сама-то в это веришь? — Она ничего не ответила, поэтому он продолжил: — В деревне нам с Линг предложили помочь избавиться от моего Цати. Наверное, гусеница и то, что мне снесло башню на крыше, как-то с этим связаны.
— Сандал и можжевельник… — задумчиво сказала Мака. — Кто обещал помочь? Как?
— Не могу тебе рассказать всего. Дал слово Линг молчать.
— Линг… Ее душа без черной скверны, да и Цати за ней не охотится… Но тогда почему от нее тоже пахло благовониями в ту ночь, когда мы с тобой сражались с Чилуном…
Соулу не нравился ход мыслей Маки. Ее определенно несло не туда:
— К чему ты клонишь? — настороженно спросил он.
Она ненадолго замолкла, а потом все-таки задала вопрос:
— Ты на сто процентов уверен в своей новой повелительнице, Соул?
Приехали. Линг считает, что он спит с Макой, Мака подозревает Линг в предательстве. Да что такое с мозгами этих девчонок? Совсем с катушек съехали. Молодой человек снова сел на кровати и недовольно посмотрел на свою бывшую повелительницу:
— Эй, эй, полегче, подруга! Я доверяю Линг как самому себе… — А потом добавил: — И как тебе. Поэтому чтоб больше не слышал подобных подозрений.
— Пф, — фыркнула Мака в ответ и недовольно поморщилась.
— Линг в ту ночь помогала избавиться от защитных амулетов. Между прочим, сделанных специально для вас с Джоан, — напомнил Соул.
— Кстати, — ухватилась за мысль девушка, — ты говорил, что амулеты связаны с религией бон. Значит, черная дрянь на твоей душе тоже имеет отношение к бон.
С логикой у нее всегда все было в порядке.