А потом ведьма указала костлявым пальцем на небо и тихо сказала по-тибетски:
— Дракон. — Затем медленно опустила палец вниз, ткнула в темное начало рукава ущелья, которое уже наполнялось еле слышным гулом, и произнесла: — Яки.
Эти двое не знали тибетский, но поняли ведьму без слов, потому что липкий страх мгновенно затопил их сердца, стоило им проследить за направлением ее пальца.
Гома-кьи вновь прикрыла веки и окунулась в ошалелый ужас полусотни яков, которые, почуяв приближение дракона, неслись в слепом страхе по дну ущелья, готовые смести все на своем пути: будь то камень, куст или две девушки, вдруг оказавшиеся в смертельной ловушке. Отвесные стены — не уцепишься, почти ровные скалы — не спрячешься за уступ. Остается только бежать наперегонки со смертью, которую несут с собой обезумевшие яки.
— Джоан! — закричала чужестранка, сжав кулаки. — Бегите!
И крик ее, подхваченный ветром, эхом поскакал между стен ущелья вместе с топотом копыт.
Вместе с Гома-кьи, глядящей вперед сотней ячьих глаз.
========== Глава 36. Наперегонки со смертью ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 9:47 a.m.
Полет дракона стремителен, а взгляд зорок. Правда, в иные мгновения Спириту казалось, что зрение его подводит, а иначе как объяснить вре́менные галлюцинации, когда мир вокруг вдруг преображался, и дракон видел то лицо ветра, несущегося с ним наперегонки, то голубое озеро цветов, что следили за ним тысячами водянисто-бесцветных глаз, то черное душное облако страха, укутавшее стадо яков. Животные задыхались в смоге-ужасе и обезумевшей массой неслись по узкому коридору ущелья, чтобы обогнать черноту, причиной которой стал он — дракон.
Яков гнал вперед инстинкт самосохранения.
Спирита-дракона тоже гнал вперед инстинкт, названия которого просто не существовало в человеческой речи. Сохранить-то-что-принадлежит-тебе-по-праву. Сотни поколений ящеров в его голове метались в ярости, заглушая полудиким ревом собственные мысли Косы Смерти, оттесняя его личность на зыбкие окраины разума. Именно эти, другие, пробудили его в Шамбале от обморочного сна. Именно эти, другие, объяснили ему, что произошло с его драконьим телом накануне. И теперь именно эти, другие, гнали Спирита Албарна вперед, раскалывая голову на части от гневного рычания: «Никто не смеет пытаться уничтожить собственность дракона».
Джоан.
Крохотная часть прежней личности Косы Смерти знала, что раньше в его жизни главным было другое имя. То, прежнее имя, солнечным светом и молодой зеленью весны согревало сердце, смеялось звонким детским смехом и радостно кричало: «Папа!». Но имя это осталось там, в человеке, который сейчас не мог тягаться с генетической памятью полубогов-драконов. Новое главное имя заревом пожара опаляло мозг, чресла и саму душу дракона. Оно видимой лишь ящеру красной лентой тянулось к ней — пока единственной — драконьей невесте.
Джоан.
Единственная. Желанная. Его собственность.
Красная лента вела взгляд Спирита в ущелье. Там, среди отвесных каменных стен, он видел темный провал внутри скалы и небольшой уступ перед ним. На ровной площадке почти у самого края три человека смотрели вниз: Мака, а еще дряхлая старуха и Соул Итер, оба на коленях. Глаза дракона видели шелковые нити, которыми бабка связала Итера изнутри, глаза дракона видели слова-угрозы, которыми бабка связала Маку, а еще они заметили черную нить к Джоан — так вот кто пытался ее убить.
«Она ведьма, — рычали поколения драконов внутри Спирита, — наш враг. Достойна смерти!»
Чуть подальше зоркий глаз заметил еще одного человека, притаившегося среди небольшого отрога. Шаманский барабан в руках старика молчал, но вязь его заклинаний тонкой сетью слов растянулась над ущельем, и он продолжал вплетать все новые и новые слова. На дне ущелья прямо под колдовским узором Спирит наконец увидел свою избранницу.
Джоан.
Цела и невредима. Если ведьма каким-то образом скинула ее с уступа от Маки, то наверняка Джоан могло спасти только превращение в глефу. Пожалуй, единственный способ остаться без единой царапины, упав с высоты трех-четырехэтажного дома. А вот ее спутнице, кажется, повезло меньше. Спирит ощущал биение сердца второй девушки. Значит, она была жива. Просто без сознания и, скорее всего, падение не прошло без последствий — камни под девушкой окрасились алым.
Ущелье гремело от копыт и полнилось ужасом обезумевших яков. Дракон с высоты смотрел на животных, и ему снова виделись человеческие глаза, такие же, как и те, что только что следили за ним из сердцевины цветов. Только один як смотрел вперед медовыми глазами, только на нем золотые поводья звенели колокольчиками, от которых шарахались другие, только в нем не было страха, но зато была отчаянная решимость. Кид несся в стаде и пытался вырваться вперед. Бежал к девушкам, потому что для них сейчас он был единственным шансом не попасть под копыта, а оказаться на его спине и не быть растоптанными. Но Кид не успевал — Шинигами-младший проигрывал ужасу животных и их количеству.
Страх и паника заставляли сердце Джоан бешено колотиться, а предки-драконы наперебой гремели в голове Спирита:
«Спаси ее, а потом убей ведьму! Никто не смеет причинять вред той, кто принадлежит дракону!»
Спирит ушел в крутое пике и полетел стрелой вниз. Все будет хорошо. Он успеет. Должен успеть. Нужно просто перерезать путь якам: оказаться между стадом и девушками. Тогда обезумевшие животные при виде дракона либо развернутся (если, конечно, смогут это сделать), либо врежутся в драконью броню. Последнее Спирита тоже не пугало. Если уж сталь не может повредить чешую, то куда глупым животным.
Был ли у Джоан шанс спастись самостоятельно? Вряд ли человек способен тягаться в скорости с яками. Тем более с ношей в руках.
Яростный рык дракона покатился громом по ущелью, когда Спирит нырнул в промежуток между отвесными стенами. Тень от скал накрыла его прохладой, а лапы должны были через несколько мгновений коснуться твердой поверхности. И тогда все наконец закончится.
Джоан будет спасена…
Первой в шаманскую сеть угодила драконья морда, а уже через миг в ней запутался весь дракон. Спирит и подумать не мог, что эта ловушка предназначалась ему. Заклинания прошли через его тело насквозь, как раскаленный нож проходит через кусок масла. Разрезали плоть на сотни частей. Расщепили на атомы. Не оставили от дракона ничего: разве что недоуменный сонм голосов в голове: «Колдовство уничтожило тело дракона! Как такое возможно?!»
Спирит, уже человек, упал в пыль, содрав на коленях и локтях кожу, основательно приложившись спиной к булыжнику, но, кажется, сохранил целыми все кости. И то хорошо. Хор голосов в голове приутих, уши будто забило ватой, а глаза заслезились от пыли.
Яки расплывчатым пятном теперь неслись прямо на Спирита — огромные лохматые машины смерти, от копыт которых не было спасения. Кажется, Киду все-таки удалось вырваться в первые ряды, и теперь он на полкорпуса опережал остальных животных, все больше отвоевывая дистанцию. Да что толку! Втроем им на него все равно не забраться!
Спирит вскочил на ноги и чуть не столкнулся с Джоан.
— Мистер Албарн! Вы целы?! — она еле справлялась с дыханием и слезами на глазах. Вместо того, чтобы бежать вперед, стояла на месте с девушкой на руках. Более того, Спирит был уверен, что она только что вернулась обратно. Сумасшедшая!
Он выхватил азиатку из ее рук в свои и крикнул:
— Беги! Заберешься на Кида! — и сам бросился вперед.
Возможно, где-то впереди будет расширение или пока что невидимое углубление в стене. Возможно, как-то удастся избежать встречи с копытами яков.
Возможно, произойдет чудо.
Но чуда все не случалось.
Только отвесные стены по бокам Спирита, только обжигающий воздух внутри легких, только молодая девушка на руках и Джоан чуть впереди.
А позади догоняла смерть.