— Хватит страдать херней, — зашептал на ухо, склонившись к ней сзади, и крепко прижал к себе. — Давай прикончим ведьму вместе.
— Но я не смогу с тобой…
«Без нормального резонанса душ. Без времени, чтобы перестроиться с души Джоан на твою. Без возможности дать руке привыкнуть к косе после глефы. Без разрешения напарницы…» — летели мысли вперед слов.
Соул не дал договорить:
— Сможешь. Ты крутая повелительница. Ты все сможешь, я знаю.
Ведьме наконец удалось стащить с себя поводья и отбросить. Колокольчики жалобно тренькнули и замолчали где-то позади Гома-кьи. Химера выпрямилась и двинулась к Маке. Значит, все-таки поняла, что ей не дадут закончить свой ритуал с переселением, поэтому придется сначала устранить помеху.
Мака стояла в нерешительности: в объятиях Соула и с глефой в руке. Мысли метались в голове со скоростью света. Она чувствовала, как ее разрывает надвое между Соулом и Джоан, между косой и глефой, между справедливостью и долгом.
Ее спасла Джоан. Превратившись в человека, она отступила на шаг и грозно предупредила Соула:
— Увижу на Маке хоть царапину, Итер, и ты труп.
— Спасибо, — еще успела сказать Мака, и Соул, фыркнув, молча превратился в косу.
Такой другой после Джоан-глефы: по весу, балансу, ощущениям в руке и эмоциям внутри. Слишком большой контраст, так много различий, такие разные отношения повелитель-оружие… И сейчас, быстро сменив два оружия, Мака это осознала как никогда.
Привыкая к косе и отбивая выпады ведьмы, она пока даже не пыталась атаковать, но тянула время, уводя Гома-кьи за собой подальше от Линг и Джоан, которая в свою очередь потянула повелительницу Соула в противоположную сторону.
Внезапно раздавшийся визг оборвался хрипом и замер. Химера вдруг тоже земерла и обернулась на звук:
— Чованг! — вскрикнула она, и Мака, даже не глядя, поняла, что Кид только что смог убить гусеницу и что папе больше ничего не угрожает.
А потом она наконец вспомнила… То, что все это время крутилось в мозгу на краю сознания, но ускользало. Чованг. Не просто слово, не пустое восклицание. Имя! Это было именем той твари.
Гома-кьи и Чованг… Два имени. Из тибетского фольклора. Из книги. Из детской тибетской сказки* про ведьму и ее сына, которую она читала неделю назад, пока Линг обрабатывала ожоги Соула после встречи с Цати… В сказке ничего не было ни про бабочек-химер, ни про гусениц, да и сам Чованг выступал положительным героем, но зато в сказке были колокольчики.
Пока химера не опомнилась, Мака кинулась к тому месту, где в пыли валялись поводья. Кажется, Гома-кьи догадалась о намерениях повелительницы и с яростным шипением бросилась за ней.
— Нужно обмотать тебя колокольчиками! — задыхаясь выпалила Мака, наспех обматывая рукоять косы золотой нитью.
«Нахрен мне колокольчики? — недовольный голос ворвался в мысли. — Я что, рождественская елка?»
— Просто доверься мне, Соул.
Он хмыкнул и проворчал:
«Делай, как считаешь нужным».
Мака сделала шаг к настороженно замершей ведьме и выставила вперед косу, специально звякнув колокольчиками на ней. Проверка удалась. Химеру перекосило, она что-то зашипела, и это очень напоминало то ли проклятие, то ли угрозу.
Повелительница хищно улыбнулась и выкрикнула:
— Резонанс душ! Охота на ведьм!
Хрустальное свечение косы почти ослепило, а слитые воедино чувства и эмоции сопряженных резонансом душ накрыли обоих с такой мощью, о которой Мака уже давно забыла. Соул, в отличие от Джоан, не оставил перед повелительницей ни одной закрытой двери в закоулках своей души, ни одной опущенной портьеры — раскрылся, обрушив на нее все сокровенное, что хранил в себе. И мощь волны его внутреннего мира разрушила стены вокруг укромных уголков ее собственной души. Мака ответила откровенностью на откровенность. Впустила Соула. Раскрылась. Доверилась.
Идеальная синхронизация алмазным блеском и такой же алмазной прочностью наполнила косу, и повелительница ринулась вперед, чтобы обрушить на ведьму всю ту обоюдную ненависть, все ярость и злость, отчаянную решимость и желание убить, которые бурлили внутри. Она понимала, что у них с Соулом есть всего лишь десять секунд, время на один замах, один выпад и одну попытку — один шанс, который они не могут упустить. Наверное, единственный шанс не только для убийства врага, но и шанс доказать себе, что они не два жалких ничтожества, что два с половиной года порознь не прошли даром, и они научились за это время многому: стали сильнее, мудрее, опытнее…
Химера выставила в качестве защиты свои крючковатые лапы, уверенная в своей неуязвимости, но на этот раз лезвие отсекло их без усилий, а затем косовище под аккомпанемент колокольчиковой трели вошло в тело Гома-кьи: располовинило фасеточный глаз, зачеркнуло трещину рта… и ведьма распалась на тысячи мотыльков. Мертвых. Они хлопьями закружились в неторопливом завораживающем падении, похожие на грязный снег, который окружил Маку с косой со всех сторон…
Время истекло.
Фантомный огонь ворвался в легкие, воспламеняя кровь в сосудах, и Мака, чуть не закричав от боли, повалилась на мотыльковую подстилку.
Комментарий к Глава 37. Не смей!
* Гома-кьи и Чованг — герои тибетской сказки “Ведьма и ее сын”.
Если вдруг кому-то станет интересно, то ссылка на сказку: http://skazbook.ru/vedma-i-ee-syn
========== Глава 38. Коса Смерти и дракон ==========
Где-то на Тибетском нагорье, пятница, 10:16 a.m.
Огненные саламандры выжрали все внутренности и теперь бесновались в конечностях, но скоро пламенные танцы должны были закончиться, и можно будет вставать. Соул по полузабытому опыту знал, что лучше сейчас не шевелиться, а то саламандры вернутся и снова начнут есть нити нервов, как спагетти.
Он осторожно открыл глаза и встретился взглядом с замершей под одеялом из мотыльков Макой.
— Я же говорил, что сможешь, — сказал очень тихо, чтобы не напрягать связки, и, наверное, даже улыбнулся бы, если бы не опасался последствий опрометчивых движений.
— А еще говорил, что тебе все равно… от «все равно» так не бывает, — так же тихо ответила Мака и беззлобно добавила: — Дурак ты, Соул.
— Пф… Вот уж не думал, что тебе настолько могут нравиться всякие дураки, умная ты моя, — все-таки усмехнулся молодой человек, а потом смахнул с лица трупики чешуекрылых и с трудом сел.
Саламандры оставили тело в покое, только кончики пальцев еще болели так, будто он только что коснулся раскаленной сковороды. Но это уже пустяки. Маке помогла подняться Джоан, которая все это время ждала, пока к подруге можно будет прикоснуться. Она тут же торопливо затараторила, смахивая со своей повелительницы бабочек, и Соул в раздражении отвернулся, однако сразу же наткнулся на внимательный взгляд Спирита сверху.
Ломкие крылья мотыльков захрустели под тяжелой поступью, и хмурое лицо загородило четверть неба над Соулом.
— Что у вас с резонансом душ? — недоуменно спросил Коса Смерти. — Почему он до сих пор…
Соул дернул намотанные на руку поводья и не дал Спириту закончить вопрос:
— Догадайся, — бросил раздраженно, не глядя в глаза.
Бля… Нашел тоже, что обсудить… Еще пусть всех присутствующих в кружок соберет и устроит совещание с допросом, как так получилось, что Соул Итер до сих пор сохнет по Маке Албарн, а его доченька, оказывается, все еще не ровно дышит к бывшему напарнику. Чертов резонанс душ, чтоб его! Хоть сериал для домохозяек снимай про любовь на всю жизнь.
— Но больше двух лет прошло… — не унимался папаша.