— Ярса… кто? — спросил он, уставившись на морду дракона.
Однако вместо дракона ответ прозвучал из-за спины Кида. Соул впервые нарушил молчание, чтобы пояснить незнакомое слово другу:
— Ярсагумба, — проговорил он почти по слогам и тут же продолжил уже в привычном темпе: — Так местные называют паразитирующий на гусеницах гриб, который собирают летом, а потом втюхивают за бешеные бабки.
— Да, — согласно кивнула Линг. — Споры ярсагумбы проникают в гусеницу и прорастают внутри, питаясь ее телом. Не сразу. Гриб поражает жизненно важные органы в последнюю очередь, а подчинив себе двигательный аппарат жертвы, заставляет беднягу перед смертью зарыться в верхний слой почвы, чтобы на следующий год смог прорасти.
— Что ты хочешь этим сказать? — до сих пор не улавливал направление мыслей Кид. Хотя озадаченный вид Соула тоже свидетельствовал, что и ему пока мало что понятно.
— Чованг перед смертью тела, скорей всего с помощью колдовства ведьмы, смог перенести часть своей души в кого-то живого, — пояснила Линг.
— В кого? — спросил Кид и сразу начал рассуждать дальше: — Да и если бы такое произошло с кем-то из нас, Мака бы ощутила присутствие чужой души. Так же, как увидела гусеницу внутри Соула.
Мака. Дракон недовольно фыркнул, невольно выдав свои эмоции. И этот тоже чуть ли не боготворит способности Маки Албарн. Да что они все в ней находят?
Если бы Линг могла сейчас поджать губу, то обязательно бы сделала это, но анатомия тела не позволила изобразить упрямого дракона, поэтому зверь снова фыркнул:
— Даже от восприятия души Маки Албарн можно скрыться, если постараться.
Кид наконец унял свой скепсис и серьезно спросил:
— Ты хочешь сказать, что часть Чованга в ком-то из нас?
— Не уверена. Возможно, он переселил себя в муху или мелкого грызуна, которые на момент схватки оказались рядом. Но ему нужно не тело животного, ему нужен человеческий разум, так что вероятность, что он в ком-то из нас… из вас… тоже велика. Я пока не смогла ощутить его присутствие в окрестностях, где умерло тело. Будьте внимательны друг к другу. Помните, что спора ярсагумбы прорастает не сразу. Сначала она подчиняет волю жертвы себе во благо, а уж потом убивает. Облик не меняется, но душа становится кормом для паразита.
Шинигами-младший задумался, но после полуминутной тишины кивнул и слабо улыбнулся дракону:
— Спасибо за предупреждение, Линг. Передам профессору Штейну по возвращении в город Смерти, чтобы на всякий случай устроил нам всем карантин.
— Не за что. — Дракон склонил морду гораздо ниже, чтобы уши ведьмовских слуг, коих здесь могло быть немало, оставались наполнены только вестью о смерти одной из них и ее слуге. — А теперь давай поговорим о ведьмах и союзе против них. Ты же здесь за этим, Кид Шинигами-младший.
Впрочем, долго объясняться и договариваться не пришлось. Линг и без разговоров знала, что нужно от нее Киду и что ее согласие в оказании помощи при истреблении ведьм из списка Шинигами — лишь первый этап. Хранитель врат в Шамбалу — просто посредник между людьми и другими драконами священной страны. Нужно было уговорить их. Дело наверняка не из легких, но попытаться стоило. Если одна Гома-кьи веками творила свои ведьмовские делишки, то сколько еще таких же ведьм из полузабытых сказок бродят по Тибету и Китаю…
Когда Кид, довольный ее решением, последний раз утвердительно кивнул, Линг, по-прежнему дракон, наконец посмотрела на Соула и, втянув ноздрями воздух, почти сразу шумно выдохнула. Аромат нагретого солнцем сена в яблочных брызгах и полынном послевкусии — этот запах мыслей почти не раздражал. Конечно. Ведь Соул теперь думал о ней. Наверное, было бы глупо продолжать игнорировать его и, демонстративно показав хвост, уплыть обратно, так и не поговорив. Как-то по-детски. А выглядеть в глазах оружия (теперь уже бывшего) ребенком Линг никогда не нравилось.
— Что, Коса Смерти, твоя мечта сбылась? — спросила она, с ехидством сощурив глаза. — Теперь ты счастлив?
Кид вежливо уступил место перед драконом Соулу, отступив на несколько шагов назад, и теперь напарник стоял напротив Линг, чуть задрав голову. Смотреть на него сверху вниз было очень уж непривычно.
— Без тебя я бы не стал Косой, Линг, — ответил он спокойным тоном. Терпеливо-примирительно. Так родители разговаривают с обиженными детьми.
— Не меня благодари за это, Соул Итер Эванс.
Соул хмыкнул и как всегда, немного ссутулившись, сунул руки в карманы толстовки:
— У нас теперь такие официальные отношения, мисс Янг?
Может, со стороны он и выглядел уверенным в себе раздолбаем, но полынный аромат в мыслях выдавал его всего. Полынь. Сожаление.
— Я теперь дракон, если не заметил, — гордо ответила она.
Стать Косой Смерти, конечно, круто, но быть полубогом — круче в тысячу раз.
— Для меня ты навсегда останешься Линг. Моя повелительница, с которой мы собрали девяносто девять душ всяких ублюдочных тварей и которой я очень горжусь… и которой благодарен за очень многое.
— Пф… — фыркнул дракон.
— Линг… — Соул сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я виноват перед тобой и поступил не так, как должен был поступить будучи твоим оружием…
— Пф… — снова фырканье.
— Прости.
Соул чувствовал себя виноватым, и запах сожаления против воли выветривал из нутра дракона обиду и злость, которые точили Линг последние пару дней. Даже сейчас вспоминать обо всем произошедшем в ущелье было до слез обидно: Соул перед лицом смерти предпочел не ее, провалил экзамен на верность, расставил приоритеты не в пользу Линг. И несмотря на его раскаяние, девушка-дракон понимала, что второй раз, случись нечто подобное, он поступил бы точно так же. Соул Итер сожалел не о том, что сделал неправильный выбор, Соул Итер сожалел, что вообще должен был выбирать.
Если бы не Кид поблизости, Линг так бы и осталась драконом, но ей хотелось сказать то, что предназначалось лишь одной паре ушей, поэтому она закрыла на пару мгновений глаза, а когда открыла, то снова посмотрела на Соула снизу вверх, как делала это всегда. После ощущений дракона человеческое тело казалось Линг лишенным чувств, будто ее вмиг ослепили, оглушили и завернули во второй слой бесчувственной мертвой кожи.
— Даже здесь думаешь о ней, — ворчливо сказала она полушепотом и нахмурилась. Потом подумала немного и продолжила: — Юи говорит, что я должна отпустить тебя, мудрый дракон поступил бы так. Только мне всего пятнадцать и на вековую мудрость я пока не претендую, так что хрена с два тебя отпущу, понял?
Серьезный, и даже грозный тон Соула не обманул. В конце концов, они были давно знакомы, чтобы он смог понять, даже без долгих объяснений — Линг больше не злится. Бывший напарник улыбнулся и кивнул головой:
— Ну я же обещал, что буду рядом с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
Обещал. Но почему-то Линг была уверена, что Соул помчится за Макой Албарн, что нарушит свое обещание остаться рядом, что забудет о ней сразу, как только они с Макой смогут остаться вдвоем и поговорить. Вряд ли только поговорить… Что тогда происходит сейчас? Почему он здесь? И нужно ли ей это знать? Предки еле слышно недовольно бормотали, что драконьему роду до этого нет дела, человеческие мелкие проблемы — не забота хранителей врат в священную Шамбалу.
Поэтому вместо вопроса о Маке Албарн Линг вдруг спросила:
— Принесешь в следующий раз все альбомы BTS и на чем их слушать? А то в Шамбале скучновато.
Соул сначала непонимающе уставился на свою повелительницу — уж слишком резко она сменила тему, — а потом хохотнул:
— Ты уверена, что Шамбала выдержит такое испытание корейской попсой? Хотя, может, это отпугнет демонов, которые захотят пробраться за врата…
О, настало время дурацких шуток! Линг чуть не притопнула ногой. А сейчас поди начнет свою тираду «про настоящую музыку и ее отстой, от которого вянут уши»…
— Дурачина! — по привычке бросила Линг и, развернувшись, снова обратилась в дракона. — Соул, — позвала уже спокойно, когда увидела, что он уважительно отступил от огромных телес на пару шагов. Шутки шутками, но теперь бывшая повелительница и одной ногой задавить может.