Вот и сейчас Соул сидя в одиночестве за длинным неуютным столом с кучей бумаг перед собой поднял усталый взгляд от очередного пункта контракта и задумчиво уставился на картину. Черноволосая тибетка на ней в яркой национальной одежде напоминала Линг. Ту беззаботную, веселую, по-детски наивную Линг, которая стала отдушиной и помогла влиться в жизнь Тибета чужаку Соулу Итеру. Ту Линг, в голове которой уместились тысячи легенд и преданий своего народа, которая с таким детским восторгом рассказывала Соулу длинными вечерами в темных лачугах без электричества, затерянных где-то на Тибетском нагорье, очередную «сказку» про жизнь местных богов и демонов.
«Существует древнее поверье, — вспомнил вдруг Соул один из ее рассказов, разглядывая картину, — если девочка самостоятельно вырастит гурхар-яка**, постоянно будет находиться рядом с ним и заботиться, то, когда ей исполнится семнадцать лет, як откроет ей тайны мироздания. А если они подружатся, то даже научит летать. Вот бы и мне такого яка, чтобы летать научил!»
Ну что ж… Кто бы мог тогда подумать, что ее желание когда-нибудь исполнится и Линг действительно научится летать… Впрочем, желание Соула Итера ведь тоже исполнилось — он теперь Коса Смерти. Соул опустил взгляд на бумаги на столе: вот контракт с предложением работы в Тибетском отделении Академии, рядом приличная такая стопка с дополнительными условиями, привилегиями, обязанностями и правами, а вот здесь возможные кандидатуры на нового напарника или напарницу. Благодаря Маке у него теперь появилась возможность получить престижную работу после выпуска. Таких, как он, Академия не отпускает. Впрочем, таких, как Мака Албарн, тоже. Значит, после окончания повелительницу, сделавшую Соула Косой Смерти, также возьмут в оборот, и ее желание — спасать всех вокруг и работать на Академию — в общем-то тоже сбудется…
Чем не счастливый финал? Почему же на душе так херово, от скучных букв рябит в глазах, хочется уже скинуть пиджак и стянуть надоевший за день галстук?
— Ну что, Соул? — раздался голос господина Шумина у входа. — Ознакомился?
Он прошествовал до личного стола и сел за него, деловито сцепив руки в замок. По сравнению с директором, его гладким, ничем в общем-то непримечательным лицом среднестатистического китайца и манерой держаться, Шинигами с его маской и плащом выглядел настоящим фриком или сумасшедшим. Ну или богом — богам позволено все.
— В процессе, — удрученно вздохнул Соул и уткнулся в текст.
Где он там остановился? Пункт пятьдесят три, кажется. Про ненормированный рабочий день. Сухие канцеляризмы и громоздкие формулировки убивали не только желание что-то понять, но и вообще читать.
— Конечно, тебе еще нужно закончить с итоговыми тестами и парой экзаменов, но случай особый — не каждый день в нашем штате появляется Коса Смерти — так что преподаватели пойдут навстречу и дадут отсрочку для подготовки. — Ровный голос директора боевого настроя не прибавлял. — С выбором повелителя можешь пока тоже не торопиться, время есть, кандидатур и желающих много. Следует со всеми встретиться, пообщаться…
Соул скосил взгляд на стопку личных дел и невольно поморщился. Бля… Все равно там нет имени той, кто имеет абсолютное право владеть Косой Смерти. Не из-за личных предпочтений, не из-за того, что благодаря ей он стал Косой, а потому что Мака Албарн — потрясающий мастер демонического оружия. У них, твою ж мать, офигенный резонанс душ и умение работать в паре, дополняя и усиливая качества друг друга. И еще, подумал вдруг Соул, это только благодаря Линг он смог в конце концов достигнуть таких результатов с Макой. Раньше на тренировках и в схватках повелительница Мака вела за собой оружие, а Линг, будучи моложе и неопытней, всегда отдавала роль главного Соулу. Именно благодаря Линг Янг он научился лучше следить за боем, анализировать, быстро принимать решения и взаимодействовать с повелительницей. Именно благодаря Линг теперь в паре с Макой они стояли на равных позициях, что делало их взаимодействие слаженней, техники мощнее, а на понимание друг друга уходили миллисекунды. Да, у них было всего лишь два боя — с Чилуном и с ведьмой, — но даже за эти два раза Соул смог осознать, насколько стала крута их пара повелитель-оружие.
Если бы не эта лажа с… бля… как это назвать без дурацкого слова «любовь»? Потому что любить можно и по-братски, и даже платонически… А можно так, что от единственного прикосновения током по телу разливается желание и от взгляда бурлит кровь внутри. И среди всех прочих обычных даже спустя столько времени врозь она одна остается той единственной, которую хочется целовать, обнимать, гладить и ласкать так, чтобы понравилось ей, а не ему. Доставлять удовольствие в первую очередь ей, а уж потом себе. Сделать счастливой ее… когда твоя возможность быть счастливым при этом камнем летит в темную бездонную пропасть.
Если это тоже «любовь» — то ни хрена она не прекрасна… Особенно если ты уже на дне этой самой пропасти-отчаяния, а тебя рвет на части между желанием послать всех и все нахер, чтобы умчаться в город Смерти, и необходимостью включить мозги, чтобы сделать решительный шаг во взрослую жизнь, а еще чтобы сдержать данное Линг обещание быть рядом.
Твою ж мать!
Соул пролистнул оставшиеся страницы контракта, не читая, затем открыл на последней и поставил свою размашистую подпись над длинной чертой, почему-то подумав про кардиограмму. Угловатые загогулины букв прыгали сердечным ритмом, пока не обрывались в мертвую горизонтальную линию…
Твою ж мать!
Он ткнулся лбом в бумаги и закрыл глаза. Руки по привычке полезли в карманы, сжались там в кулаки и замерли…
Замерли бы, если бы в костяшки пальцев вдруг не уперлось что-то твердое. Соул двинул пальцами, вытянул руку и с удивлением уставился на свои можжевеловые четки в ладони. Только разве?.. Разве они не должны быть у Спирита? Он ведь отдал их папаше Маки в первый день визита того на Тибет. Так как же они… почему же они… что они делают у него в кармане брюк? Когда Спирит отдал их Соулу? На вечеринке в его честь? Но ведь они не разговаривали в тот вечер, разве что взглядами пересекались, да и то — не слишком дружелюбными.
В следующее мгновение Соул вскочил со стула так резко, что тот с грохотом упал. Господин Шумин вздрогнул от неожиданности и недоуменно уставился на опрометью помчавшегося к выходу молодого человека.
— Ты куда?
— Мне нужно в город Смерти!
— А контракт?
— Подписал.
— Соул! Что все это значит?
Объяснять было некогда. Потом. Времени и так почти не оставалось. И то, что Соул успел, можно было считать чудом.
Собранный наспех рюкзак с размаха втиснулся в отсек для ручной клади рядом с аккуратной черной сумкой.
— Соул?! — Кид удивленно вылупился на плюхнувшегося в соседнее кресло приятеля. — Что случилось? И как ты смог попасть на самолет?
— Статус Косы Смерти творит чудеса, даже если у тебя ноль на банковском счету и нет денег на билет, — пробурчал в ответ Соул, воюя с ремнем безопасности.
Он краем глаза увидел, как на лице Кида расползается радостная улыбка:
— Я рад, что ты все-таки решил…
— Твою ж мать, Кид, — грубо погасил Соул его оптимистичный настрой. — Замолчи и выслушай. Линг права. Чованг жив. И он как-то связан со Спиритом или Джоан.
Уголки губ Шинигами-младшего резко упали вниз, он вцепился рукой в подлокотник, а взглядом в Соула:
— Почему ты так решил?
— Потому что видел этого шамана вечером накануне отлета рядом с ними. — Даже сейчас воспоминания о том моменте, когда он стоял около двери Спирита, вызывали в Соуле стойкое желание то ли блевануть от отвращения, то ли врезать папаше. — Чованг что-то сделал со мной, чтобы я забыл про увиденное.
Кид, чертыхаясь, полез в карман за смартфоном:
— Нужно предупредить остальных. Они успеют что-нибудь предпринять, пока мы в пути.