Он с трудом приподнялся, оперевшись на локоть, и встретился взглядом с Эрсаном. Он расположился на кресле, закинув ногу на ногу с толстым фолиантом в руках, и смотрел на него выжидающе, даже с любопытством.
— Я убил Виктора, — проговорил Венсан, после долгой паузы.
— Я знаю, — мягко ответил тот, закрывая книгу. — Вы должны были это сделать, друг мой.
Венсан почувствовал, как по его щекам покатились слезы.
— Ну, ну, не нужно плакать. Вы очистили эту землю от грешника. Вы хорошо справились с вашей задачей. — Себастьян покачал головой и взял в руки склянку с лауданумом. Отлив несколько капель в стакан, он наполнил его водой из графина и протянул Венсану. — Вот, выпейте. Это позволит вам отдохнуть.
Де ла Круа мотнул головой. Он чувствовал, что должен сопротивляться всеми силами.
— Я должен сознаться. Нельзя так просто допустить, чтобы его имя было забыто!
— Вы больны, — парировал Себастьян. — Вам нужно отдохнуть. Я уже написал письмо вашему отцу и предупредил, что несколько дней вы проведете здесь, пока не окрепнете и не наберетесь сил.
Не найдя, что возразить, Венсан послушно принял стакан из его рук и осушил его одним глотком. Ему хотелось сказать о том, как сильно он любил Виктора, но язык вдруг перестал слушаться, и постепенно он начал погружаться в сон.
Открыв глаза Венсан очутился среди фруктового сада. Светило ослепительно яркое солнце и на лазурном небе не было ни облачка. Где-то вдалеке шумели травы, а в воздухе блуждал тонкий аромат спелых апельсинов. Он по-прежнему был в ночной сорочке, но это нисколько не смущало его. Сделав несколько шагов, он остановился перед большим деревом и, закрыв глаза, вдыхал аромат, сочившийся от его плодов.
— Разве тебе разрешено гулять? — раздался голос сзади.
Венсан обернулся и увидел Виктора. Его кожа была покрыта густым загаром, от чего волосы блестели еще ярче. На его плечи был наброшен простой белый халат. В руках он держал большую плетеную корзину, уже наполовину наполненную благоухающими плодами.
— Что ты здесь делаешь? — сорвалось с губ Венсана, и он тут же хлопнул себя по лбу. — Мы ведь живем здесь очень давно. Как я мог забыть.
— У тебя был один из твоих приступов.
Виктор поставил корзину на землю и подошел вплотную к де ла Круа. Он нежно огладил его лицо и поцеловал в лоб.
— Пойдем, я провожу тебя. Ты должен оставаться в кровати, иначе лисы будут в опасности.
Венсан непонимающе посмотрел на Виктора, отказываясь двигаться с места.
— Лисы? О чем ты говоришь? Виктор, где мы? — его голос сорвался на крик, а на глаза выступили слезы. — Ты не здоров, Виктор.
— Венсан, душа моя, ты бредишь, у тебя жар. Пойдем я отведу тебя в твою комнату.
— Мою комнату? Где мы находимся? Виктор? Что это за место?
— Тише, тише, — Виктор гладил его по волосам, осторожно ведя в сторону особняка. — Ты в больнице святого Жиля. Тебе здесь помогут. Все будет хорошо. Сестра? — окрикнул он одну из дам в белой униформе. Теперь Венсан отчетливо видел, что они не одни. — Сестра, проведите месье де ла Круа, в его палату. Он опять забыл, где находится. — А затем, наклонившись так низко к уху Венсана, как это только было возможно, Виктор прошептал: —
Ты должен найти меня! Он лжец. Найди меня!
Затем все закружилось словно в калейдоскопе, и Венсан с криком открыл глаза.
Виктор не видел Себастьяна с самого утра, а уже было время не то, что обедать, а скорее ужинать. Это было странным. Не то чтобы Эрсан ставил Люмьера в известность о каждом своем шаге, но Виктор не мог ни представить ему часть написанной партитуры, ни отдать расписание на будущую неделю вместе с разобранными приглашениями, коих на весну было немало, и письмами. Впрочем, у такого уединения были и свои положительные черты — Люмьер мог не просто позаниматься своими делами, а своими мыслями, что иной раз было куда важнее.
Слуга сообщил, что Себастьян вернулся в свой кабинет, и Виктор, постучавшись и получив разрешение, вошел, чтобы положить бумаги на стол и сказать:
— Мне нужна моя скрипка. — Виктор внимательно смотрел на Себастьяна. — Как бы я перед тобой ни провинился, я требую ее назад. Она принадлежит мне.
Эрсан холодно посмотрел на Виктора и покачал головой.
— Зачем напоминать себе о прошлой жизни?
— Себастьян, она принадлежала моему отцу. И принадлежит по праву наследования мне. — Виктор постарался сразу же не разозлиться, что могло случиться, если ему совершенно не объективно противостояли. — Отдай мне мою скрипку.
— Ты получишь ее, когда я сочту нужным, — парировал Эрсан.
— Ясно, — коротко ответил Люмьер и, будучи откровенно недовольным, молча развернулся, чтобы уйти.
Бесшумно поднявшись на ноги, Себастьян в два шага пересек комнату и преградил Виктору путь.
— Я тебя не отпускал.
— Ты меня и не звал. — Виктор упрямо смотрел ему в глаза. — Я счел возможным уйти без твоего разрешения.
— Ты живешь в моем доме и подчиняешься моим правилам. — Он схватил его за предплечье и больно сжал.
Виктор даже не поменялся в лице.
— Нравится испытывать свою власть? Нравится тешить себя мыслью о всесильности?
— Знай свое место, — прорычал он.
— Отпусти мою руку, Себастьян. — Виктор чуть склонил голову. — Не стоит так себя вести. — Он чуть улыбнулся и покачал головой. Положив пальцы на его запястье, он с силой его сжал. — Отпусти.
— Если ты усвоил свой урок, — уклончиво ответил Эрсан.
— Мы можем простоять так час, два часа. Как угодно. — Люмьер опустил глаза, а потом добавил: — Но завтра в десять утра тебя «приглашают» на похороны. Займись лучше подходящим костюмом.
Себастьян нехотя убрал руку.
— Делай что хочешь, но скрипку пока что ты не получишь, — его тон изменился на равнодушный. — Чьи похороны?
Виктор сперва молчал, но потом ответил:
— Маркизы де ла Круа.
Себастьян удивленно посмотрел на Виктора.
— Бедняжка, эта жизнь оказалась для нее слишком тяжела.
Еще в январе, если оборачиваться вспять, Венсан решил встретиться со старыми знакомыми. Это было стихийное желание, совершенно необдуманное. Одним днем он просто оделся и покинул дом. В тот день рожала его супруга, и присутствовать при том, как ублюдок маркизы де ла Круа должен был появиться на свет, он не собирался. Это вызывало у него если не отвращение, то ощущение, словно бы грязная болотная жижа наполняла дом, хлюпала под ногами и смердила, а потому Венсан решительно вышел в холодный вечер, накинув на плечи пальто, ни минуты не беспокоясь о возможной болезни.
— Смотрите, кто почтил наше общество своим присутствием! — воскликнул Жуль, смотря на Венсана с толикой обиды. — Вас, маркиз де ла Круа, не было видно слишком давно. Мы уже было решили, что вы нас совсем покинули.
— И все эти ужасные слухи! — спокойно добавила Жаклин. Ее темные кудри, выбившись из прически, ниспадали на плечи. Сегодня она была облачена в темно-синее платье, выгодно оттеняющее цвет ее глаз. — Мы разочарованы, ведь ожидали увидеть монстра во плоти.
Венсан склонил голову и чуть улыбнулся.
— Возможно, я и есть монстр во плоти. Не желаете проверить?
— Прошу, присаживайтесь, мой друг. Пейте, курите, вкусите волшебного зелья — наслаждайтесь жизнью. Ведь жизнь всего лишь одна, — вмешался Антуан, как и всегда щегольски одетый.
Венсан сел в удобное кресло и, немного подумав, посмотрел на белый порошок, рассыпанный на мозаичном столике. Разговор продолжился, но он едва ли слушал его. Немного поколебавшись, он взял в руки скомканный лист бумаги. Он тут же его узнал — это был отрывок из Илиады Гомера. Венсан сделал затяжку и откинулся на спинку кресла, приготовившись слушать.