Послушник снова содрогнулся.
– Apage Satanas![2] – зашипел он, отскочив назад и уронив пищу. Затем выхватил из рукава крошечный флакон со святой водой и окропил ею старика, который в помутившемся от жары сознании послушника на миг предстал в образе дьявола.
Неожиданное нападение на Силы Тьмы и Искушения не привело к сверхъестественным результатам, а вот обычные результаты появились ex opere operato. Паломник-Вельзевул не превратился в облако серного дыма, зато, издав булькающий звук, побагровел и бросился на Фрэнсиса с леденящим кровь воплем. Путаясь в своем одеянии, послушник бежал, уворачиваясь от ударов посоха, увенчанного шипом; отверстия в его теле не появились только потому, что паломник забыл надеть сандалии, и его рывок перешел в череду прыжков. Казалось, внезапно он ощутил, что под его босыми ногами находятся раскаленные камни. Старик остановился, о чем-то задумавшись. Когда брат Фрэнсис оглянулся, у него сложилось четкое ощущение, что обратно к прохладному камню паломник возвращается, прыгая на кончике большого пальца одной ноги.
Брат Фрэнсис устыдился того, что его пальцы все еще пахнут сыром, и вернулся к работе, которую сам себе и назначил. Паломник тем временем остужал ноги в песке и утолял свой гнев, время от времени бросая в юного послушника камни, если тот появлялся в поле зрения. В конце концов старик устал и вернулся к поеданию хлеба и сыра и лишь изредка замахивался и ворчал.
Послушник бродил среди руин и время от времени возвращался к центральной точке своего проекта, с болезненным усилием прижимая к груди огромный камень. Паломник следил за тем, как брат Фрэнсис берет камень, измеряет его ладонью, отвергает, тщательно выбирает другой, вытаскивает из-под груды обломков, а затем, ковыляя, уносит. Один камень он уронил, пройдя лишь несколько шагов, после чего внезапно сел на землю и согнулся в три погибели – похоже, для того, чтобы не потерять сознание. Немного отдышавшись, Фрэнсис встал и доставил камень к месту назначения, катя его по земле.
Солнце обрушивало полуденные проклятия на иссохшую землю, накладывая анафему на все, в чем есть влага. Несмотря на жару, Фрэнсис продолжал трудиться.
Запив остатки покрытых песком хлеба и сыра водой из бурдюка, паломник надел сандалии, с кряхтением поднялся и захромал в сторону развалин – туда, где трудился послушник. Заметив приближение старика, брат Фрэнсис отбежал на безопасное расстояние. Паломник в шутку замахнулся на него посохом, но, кажется, его больше интересовала не месть, а каменная кладка. Он остановился, чтобы осмотреть работу юноши.
У восточной границы руин брат Фрэнсис выкопал неглубокую траншею. Заступом ему служила палка, а лопатой – собственные руки. В первый день Великого поста он соорудил над траншеей крышу из веток кустарника, а ночью спрятался в ней от пустынных волков. Однако чем дольше длился его пост, тем больше оставалось следов его присутствия, и они привлекли к себе чрезмерное внимание волков. По ночам, когда догорал костер, зверюги скребли крышу над траншеей.
Поначалу Фрэнсис попытался отвадить их, увеличив толщину слоя веток и окружив траншею кольцом из камней, плотно уложенных в небольшой борозде. Но прошлой ночью кто-то запрыгнул на кучу ветвей и завыл, заставив лежащего на дне траншеи Фрэнсиса дрожать от страха. После этого Фрэнсис решил укрепить свое жилище и, используя кольцо камней в качестве фундамента, принялся возводить стену. По мере роста стена загибалась внутрь, но, так как огороженный участок был приблизительно овальной формы, камни каждого следующего слоя прижимали камни остальных слоев, не давая стене обрушиться внутрь. Брат Фрэнсис надеялся, что, тщательно подобрав камни, утоптав землю и загнав в щели камешки-«клинья», ему удастся построить купол. И теперь, бросая вызов силе тяжести, над траншеей стояла неподкрепленная опорами арка – символ его амбиций. Когда паломник из любопытства постучал по арке посохом, брат Фрэнсис взвизгнул, словно щенок.