Приподнявшись на локте повыше, я до боли напряг зрение. И уже через секунду понял, что это чучела. Чучела людей. Обнаженные мужчина и женщина стояли в гротескных позах, протягивая руки, но не касаясь друг друга. Эдакая посмертная композиция, созданная извращенным представлением кьерров о прекрасном. Тьфу, мерзость…
Потушив чары, я грузно откинулся на ложе. Ух, в какую ж задницу я себя чуть не загнал. Сейчас бы лишился своего единственного козыря, и всё! Вот бы альбиносы удивились, обнаружив в закопчённой норе меня и парочку сожженных чучел. И как бы мне это всё пришлось объяснять?
Силясь успокоить бешено колотящееся сердце, я невольно припомнил конструкты необычных заклятий, виденные у подземного колдуна. Кажется, в них чаще всего повторялся один такт, после которого мне становилось немного легче…
Помогая движением пальцев формировать себе магическую проекцию, я восстановил нужную последовательность истинных слогов. Только «сыграл» их не в привычной для людских озарённых октаве, а значительно ниже. Моя ладонь тотчас же окуталась мягким согревающим сиянием. Оно выглядело безобидно, а потому я рискнул приложить его к груди. И, о чудо! Мне действительно помогло! Дыхание выровнялось, лихорадка отступила и даже мрак подземелья перестал казаться таким уж густым.
Что ж это получается? Заклинания, сотворенные в контроктаве, воздействуют прямо на живые организмы? Как интересно. Кажется, у меня появилось еще одно поле для экспериментов. И пока что в роли подопытного кролика мне предстоит выступить самому…
Когда ко мне пришла Насшафа, я успел вволю наиграться с магией. То плетение, которое улучшало состояние, я решил красиво обозвать «Божественный перст». Но не сразу. А только после того, как в процессе опытов нечаянно остановил свое сердце. Ну да, вот такой я естествоиспытатель недобитый. Ох, какого же ужаса я натерпелся.
Перебирая различные ступени, по-всякому их комбинируя и воспроизводя виденное у колдуна кьерров, я, вероятно, что-то перепутал. Угрожающее рубиновое свечение, опутавшее руку, меня, конечно, насторожило. Но я не придумал ничего лучше, чем потрогать ее другой ладонью. Стоило мне только коснуться активированного заклинания, как меня будто ледяной молнией прострелило. Чувство онемения быстро распространилось до локтя, а затем и до плеча. Когда неестественный холодок дошел до груди, я почуял, как её сдавило в стальных тисках. Ребра изнутри заломило так, словно нож вонзили. А потом сердце судорожно сократилось и уже не смогло расслабиться.
Я что-то нечленораздельно захрипел, безуспешно пытаясь прогнать мрак, застилающий взор. А следом за этим пришло и пугающее осознание — у меня есть всего десять или пятнадцать секунд, прежде чем мозг отключится. Пусть он проживет еще минут пять после потери сознания. Но я-то ничего уже не сумею сделать. И единственное, что я придумал, это воспользоваться тем плетением, которое так благотворно подействовало на меня ранее.
Умирающий без кислорода мозг, вдобавок сраженный паническим приступом, отказывался мне подчиняться. Сам не ведаю, каким образом я воспроизвел чары без единой ошибки. Но опасное алое сияние сменилось на ласковое желтоватое. Без промедлений вдавив ладонь в грудь, я протяжно застонал, ощущая небывалое облегчение. С меня будто тысячекилограммовый булыжник свалился. Сердце заработало в привычном ритме, а когти могильного холода отпустили внутренности.
Теперь, думаю, ясно, почему я назвал это заклинание столь велеречиво. Оно меня из лап смерти выдернуло. Поэтому отныне, когда я творил новую волшбу, то держал наготове «Божественный перст» в свободной руке. И эти чары еще не раз помогли. Например, когда я случайно поменял местами ступени тестового плетения. Меня скрутил такой лютейший пароксизм боли, что на секунду мне подумалось: «Да лучше б я это долбанное сердце и не заводил!» Но «Перст» быстро вернул мне тягу к жизни.
Казалось бы, зачем так рисковать, применяя на себя столь непредсказуемую магию? Да просто свалить мне из этого места хотелось! Вот прям до скрежета зубовного. Без преувеличения могу сказать, что улей кьерров — это самое стрёмное виденное мной местечко. Каждая лишняя секунда взаперти с парой людских чучел — испытание для моей психики. А какие ещё ужасы таятся в этих темных коридорах, я и знать не хочу.
Однако, чуда не произошло. Волшебство на ноги меня во мгновение ока не поставило. А потому я раз за разом встречал силуэт ненавистной альбиноски, которая обо мне заботилась. Как, например, сейчас…