– Мы все его любим, – продолжала Джо, – но так, как любят братьев и друзей, потому что Ник разрешает любить себя только такой любовью. Я рада, что ты здесь, Кэр, – из-за него. Пусть Ник и дальше будет счастлив. И ты тоже, и не надо жалеть о том, чем вы с ним занимаетесь.
– Спасибо, Джо. – И Кэрол протянула ей руку, а Джо быстро ее пожала и отпустила, потому что в кухню вошел Ник.
– Я принесу стаканчики, – сказала Джо. – Хватит, БЭС, ты уже сложил в горшок все мыслимые остатки.
– На этот раз я хочу сделать по-иному. Но все же БЭС оторвался от своей стряпни и подсел к остальным. Ник налил бренди, и БЭС отхлебнул глоточек для пробы.
– Прекрасно, – сказал он и одобрительно покивал головой.
Кэрол бренди показался слишком резким и крепким, и Джо тоже только пригубила его, но мужчины пили с удовольствием. И все время в течение получасовой застольной болтовни Кэрол ощущала растущее напряжение между ней и Ником. Несколько раз он погладил ее руку, а когда перегнулся через стол подлить бреди Бэсу, его колено прижалось к ее бедру. Стороннему наблюдателю показалось бы, что все четверо чувствуют себя совершенно непринужденно, но Кэрол спрашивала себя, замечает ли Джо, что ей трудно дышать и что она почти не участвует в разговоре. При этом ей нравилось сидеть и слушать и думать о том, что скоро они с Ником останутся вдвоем. Спустя какое-то время, как Кэрол и предполагала, Ник встал, увлекая ее за собой.
– Присмотри за бренди, БЭС, – сказал он, кивнув на бутылку.
– Я его спрячу у себя, – ответил БЭС. Может, завтра утром мы выпьем за успех наших планов.
– Доброй ночи. – Джо стояла рядом с Бэсом, положив руку ему на плечо и не сводя глаз с Ника и Кэрол, пока те не ушли.
– Очень странный вечер, – прошептала Кэрол, идя за Ником по лестнице и входя в главный холл. Она замолчала, оглядывая потрескавшийся черно-белый мраморный пол и старинные панели на стенах, освещенные масляной лампой. – Мне кажется, что двенадцать человек, живущие в этом доме, члены одной семьи и что я знаю их очень давно. БЭС и Джо постарше, они похожи на тетушку и дядюшку. А мы с тобой могли бы быть…
– Четой, прожившей вместе много лет? – закончил за нее Ник, потому что она замолчала в нерешительности. – Да, я тоже это ощущаю. Самое ценное для меня в твоем присутствии – что оно совсем не кажется странным. – Он легко и быстро провел рукой по ее щеке. – Ты вызываешь у меня не только желание, Кэр, хотя временами желание становится всепоглощающим. Но нас связывает и нечто большее. Ты подруга моего сердца. Если бы мы жили в давние времена, мне было бы радостно быть с тобой даже в таком возрасте, когда на ласки нет сил. Видеть тебя, слышать твой голос, чувствовать, как ты прикасаешься своей рукой к моей, – этого было бы достаточно до самой смерти.
Он остановился, пропуская ее вперед. Кэрол стояла в дверях, думая о том, что он заслуживает лучшей обстановки, чем эта спальня за перегородкой, как в общежитии. И она ответила на его страстное признание единственно возможным способом:
– Я люблю тебя, Ник.
Ничего другого она не могла ему дать.
– Значит, я счастлив.
Его поцелуй был легким и невероятно нежным. Кэрол прильнула к нему. Сейчас ей было достаточно просто чувствовать на себе его руки. Больше ничего. Мало кто говорил с ней так, как Ник сейчас. В прошлом она редко удостаивалась чьей-либо похвалы, тем более ценно было то, что он сказал дальше:
– Ты сегодня совершила смелый поступок, Кэр. Если бы не ты, гвардейцы покалечили бы девочку.
– Это сделал бы любой, если бы заметил, что происходит, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь. Когда он упомянул про гвардейцев, она опять подумала о ледяных глазах их начальника. Но постаралась выбросить из головы воспоминания о нем. Ей почти удалось это, потому что она стала думать о Нике и о его словах.
– Но никто ведь и пальцем не пошевелил, Кэр. Большинство привыкло подчиняться гвардейцам и не противостоять, не протестовать, когда они идут, в полной уверенности, что все должны убираться с дороги. Только у тебя хватило смелости оказать им сопротивление. – Она почувствовала, что он прикоснулся губами к ее волосам. Потом продолжал:
– И ты отказалась ради Пен от сладкого. А ведь это я должен был отказаться, потому что я отдал свою порцию Сью.
Тогда Кэрол рассмеялась:
– Мне вовсе не хотелось есть эту липкую штуковину, и ты это знал. Я не такая альтруистка, как ты думаешь.
– А я в этом не уверен. – Он взял ее за плечи и слегка отстранил от себя, внимательно следя за выражением ее лица. – Кэр, обещай мне одну вещь.
– Я сделаю для тебя все, что смогу, – сразу же отозвалась она.
– Обещай мне, когда ты вернешься в свое время, не утратить тот дух любви, товарищества и сострадания к людям, который живет в тебе сейчас. Ты можешь попробовать – если захочешь – изменить это ужасное будущее и сделать его прекрасным.
– Ты в самом деле думаешь, что я обладаю таким могуществом? – воскликнула она, пораженная его словами и вместе с тем испугавшись ответственности, которую он на нее возлагает.
– Я в этом уверен. И думаю, что Авга перенесла тебя сюда именно поэтому. Она хочет, чтобы ты увидела, какова будущая жизнь, а потом она даст тебе совет, как ее изменить.
– Ник… – начала было она протестующе, но он оборвал ее:
– Зачем же еще Авга перенесла тебя в это время?
«Чтобы доказать мне, – подумала Кэрол, – в какого эгоистичного, занятого собой, равнодушного человека я превратилась. Чтобы показать мне, как не правильно я живу и как мало знаю об истинных ценностях в жизни».
– Если бы я могла изменить будущее, – сказала она вслух, обдумывая свою мысль, – то время, где живешь ты, твоя сестра и твои друзья, было бы другим – настолько другим, что тебя вообще могло бы не существовать. – Поняв это, она ужаснулась.
– Я буду здесь, что бы ты ни сделала. И мы встретимся. Может быть, если ты изменишь что-то в своем времени – и, таким образом, в будущем, – мне не придется тебя потерять, как это всегда бывает в моих снах. И как я потеряю тебя в этой жизни, когда для тебя наступит время возвращаться домой. – Он притянул ее к себе и говорил, вкладывая в свои слова столько душевных сил, что Кэрол не могла с ним не согласиться. – В этом я совершенно уверен, Кэр. Мы с тобой будем встречаться и любить друг друга на всем протяжении времени. Так суждено. А когда времени больше не будет и настанет Вечность, мы тоже будем вместе. Наши души станут одной душой, как это и было, по моему убеждению, до начала времени. – Он гладил ее по волосам с необыкновенной нежностью.